![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
skysightНочью приснился сон, который, походу, сложился в цикл.
Сон был от первого лица, но персонажка сна думала и чувствовала иначе, чем я.
Во сне я была не совсем собой, а красивой и ещё более глупой, чем я сейчас, девушкой лет 16, увлекавшейся волейболом. Тем не менее, несмотря на поверхностный и приветливый характер, её иногда посещали мрачные мысли и увлекала разная мистика. Книги она не особо любила.
Дома был компьютер, но старой модели и без интернета, с зелеными буковками на чёрном фоне - действие, походу,происходило где-то в 80-ые,наверное(только пока писала этот пост, поняла, что это скорее всего были именно они - то время,которое мне всё время мечталось застать живьём. Завидую в белом смысле тем,кто в сознательном возрасте прожил 60-70-80-ые и застал настроение тогдашнего времени, кому повезло увидеть расцвет всех мелодий и всех красок того периода).
Потому что письмо своей подруге по летнему лагерю "я" писала на бумаге и собиралась отправить.
Мы познакомились в лагере с хорошей девушкой, с которой оказалось очень много общих тем для разговора. Она любила заплетать волосы в африканские косички. Вместе мы контрастно смотрелись - блондинка и брюнетка.
Вроде бы восточница, но трудно сказать ,азербайджанка или кто-то ещё.
С нами был ещё парень(вроде бы её брат старший двоюродный - они были похожи), и мы здорово проводили время, делали всякие таинственные шняги, вызывали духов. Рассказывая о себе, девушка мимоходом показала фотокарточку с парнем примерно нашего возраста - у него в поднятой руке был небольшой топор и спокойное, но несколько усталое и грустное выражение лица, а вид был самый обычный - худой парень 16 лет, примерно 1 м 68 ростом. Волосы пепельные.
Девчонка наболтала много про то, какой он странный, как он держит топор, и что топор для него много что значит. "Он спрашивал про тебя" - сказала она - "Просил тебе показать эту фотокарточку".
Я пожала плечами - я его не знала и ни разу не видела, и даже не представляла,откуда бы ему знать про меня. Но загадок в жизни было не так много, глупо было упускать шанс поболтать с кем-то ещё.
В городе,когда я уже вернулась домой, мы с девчонкой из лагеря снова встретились и собирались пойти в кафе вместе с ней и её братом. Мы встретились, попрощались с матерью(я надеялась,что она не прочтёт следующее письмо,которое я уже написала подруге и спрятала в шкафу) и тут как раз она мне и представила юношу на фото.
Тот был точно таким же,как и на фотографии, только без топора.
Не зная, о чём его спрашивать, "я" спросила , а что для него означат топор? Он им, что, бреется?
Я не знала, как завязать разговор, а это была первая связанная с новым знакомым мысль, которая приходила в голову.
Я не знала о нём ничего,кроме фотографии с топором,и хотя понимала,что сразу спрашивать про личные вещи неловко, но это было всё,за что можно было как-то "зацепиться" - первая пришедшая в голову дурацкая поддёвка.
Парень, хотя это и была(по словам подруги), его инициатива - встретится и рассказать - был не особо разговорчив.
Болтали в основном мы трое, а он молчал, и это был как-то неудобно - оставлять его за границами разговора.
Тот, промолчав, ответил, что нет, не бреется он этим топором, что это - долгая история, но рассказывать её он не хочет. Всё, что "мне" надо знать - что топор не символ чего бы то ни было,никак не связан ни с ним, ни с нами со всеми, что это не предмет ритуала или для заклинания духов, и что это не некая поза.
Потом он добавил, что важно другое. Он столкнулся в жизни с необычайным явлением - и стал с ним связан. Он настоял на том,чтобы мы отправились с ним, если хотим увидеть всё своими глазами.
Мы решили пойти с ним. Оказалось, что надо садиться на поезд и ехать несколько остановок за город, а потом ещё идти в какие-то дальние ебеня.
Но мы решили рискнуть. В итоге мы долго шли через перелесок,а затем вышли к незнакомому уютному домику. Парень постучал, попросил нас отойти за дерево на всякий случай.
Он должен был первым обратится к хозяину - это было важно, подчеркнул он.
Из-за дерева я увидела, как калитку нам открывает красивая маленькая девочка в летнем сарфанчике-платьице, - примерно 5-6 лет, с длинными светлыми волосами, но хмурым видом. Она морщила лобик,словно была недовольна чем-то. После того, как он что-то сказал её на ухо, она кивнула нам, словно приветствуя. Вид у неё стал ещё более кислый.
Я поздоровалась было, но та фыркнула, и на глазах её облик поменялся.
Она становилась всё выше и выше, лицо было всё более хмурым,и вскоре сморщилось, превратившись в череп.
Платьице обернулось чёрной робой.
Оказалось, что это - сама Смерть, и она о чём-то долго ругалась с нашим знакомым.
Он оказался её учеником, более того, по уговору, он должен был стать "следующей" Смертью, но плохо выполнял свою работу.
Мы вернулись в город изумлённые. Мы и вообразить не могли, что наш знакомый - преемник самой Смерти, и что Смерть действительно есть, и что характер у неё сварливый.
Девчонка с братом на какое-то время отошли покупать мороженое нам всем, и тут юноша ,поколебавшись, позвал меня что-то сказать, потянув в сторону.
Мы стояли на набережной, близко-близко к воде, рядом с углом дома, где висела афиша с популярным кинофильмом. Вид у парня был такой, будто он только-только собрался мне сказать что-то очень важное.
Первые секунды я подходила к нему, надеясь,что он расскажет что-то про себя или про топор, но когда я делала два последние шага, я поняла ВСЁ. Паззл сложился.
По моей спине прошёл мороз, я почувствовала,что задыхаюсь.
"Нет!" - воскликнула "я" - "Не говори, не произноси ничего! Я не хочу, не хочу это слышать, н хочу это знать...Даже если и знаю! Теперь понятно, откуда ты узнал про меня!"
Он серьёзно кивнул.
По его лицу я поняла,что всё так и есть.Глпо было и думать о других альтернативах - особенно после увиденного. Что всё кончено.Что моя разгадка верна. Он пришёл именно за мной.
Плакат на стене мигнул и на нём высветился череп Смерти. Под ним было написано на английском -
"I'm your death - you'll die right NOW!"
"Счас? Прямо сейчас? Но как? Я молодая, ничем не болею.Кирпич? Выстрел? ЧТО?!"- промелькнули мысли.
Я пошатнулась и чуть не упала в воду.
"Утопление?".
Нет, я удержалась на краю мостовой.
К нам с мороженым возвращались подруга и её брат из лагеря. Они были весёлые - вдимо, решили,что без них произошло что-то романтичное... но посмотрев на моё побелевшее лицо со сжатыми губами, тоже мгновенно всё поняли.
Вид у них стал виновато-отстранённый, типа "НУ,это не мы, хорошо,что не с нами,и это нас не касается, мы только привели..."
- Но ты же ещё жива?
- Нет, - деревянным голосом, с каменным лицом ответила я, - Я УЖЕ умерла. Ничего изменить нельзя.
Мы с друзьями прошли вчетвером несколько километров,и я печально ответила,что коли мне так глупо суждено умереть сегодня, то я не знаю,что меня ждёт.
Но если "там", у меня будет ещё шанс, то я не хочу в следующей жизни быть в фаворе - в человеческом мире ты или раб,или господин, но это всё то же рабство.
"Реинкарнируюсь лягушкой!" - горько, полусерьёзно-полушутя , печально ответила "я" - "Всегда этого хотела. Лягушкой точно будет проще!"
Наступал вечер. Подружка из лагеря и брат её быстро извинились и ушли.
Как будто не хотели иметь со мной ничего общего и ждали поскорее забыть новую знакомую.
"Я" почувствовала себя одинокой. Редкое для мня ирл чувство - я не боюсь умирать в одиночестве.
Мне пофиг, у меня не настолько сильное чувство собственной вселенской значимости, чтобы переживать за смерть незначительного человека вроде меня самой. Мне важнее,чтобы лучшие люди нашего времени не были уничтожены, пока не успеют сделать свой вклад в культру.
Но персонаж моего сна переживала одиночество и покинутость, разрыв привязанности, и ей было больно.
С "матерью" во сне "мы" не ладили - она часто делала мне подлянки и воспринимала как легкомысленную шалаву,за которой надо всё время следить,чтоб не наделала делов, читала мои письма, чтоб поиздеваться, но "мне" хотелось,чтобы кто-то знакомый и в чём-то близкий был рядом, когда я буду прощаться с жизнью...
Парень-преемник Смерти сказал, что проведёт меня в нужное место - к Смерти.
Я сглотнула комок в горле, и мы с ним пошли в подъезд, затем на лестничную клетку, и начали спускаться вниз по ступенькам. Пахло сыростью.
Лестница была очень длинной.
Мы зашли в тёмную комнатку, очень узкую, за ней была ещё лестница.
Пока мы молча спускались, меня стало подташнивать. На сердце была тянущаяся тоска.
Я не знала,как это всё произойдёт.
Парень обнял за плечо, отчасти, чтоб я не упала со ступенек, и сочувственно сказал:
"Ты только ни о чём не думай, ладно? Больно не будет, не переживай"
Мы вошли в последнюю тёмную комантушку.
Там сидела сама Смерть за письменным столом и перебирала фотографии при свете керосинки.
Это были мои фотографии - фотографии моих счастливых дней, где "я" играю в мяч. "Меня" освещает солнце. Я красивая и смеюсь.
Наверное, эти фотографии помогли преемнику Смерти узнать меня при встрече.
Парень-преемник Смерти подошёл к Смерти , и они стали о чём-то переговариваться.
Смерть проскрипела недовольно:
"Ну кого ты опять ко мне привёл? Она будет невкусной едой!"
Сон явно должен был продолжиться,но я проснулась на этом месте, не успев узнать,как всё будет. Хотела досмотреть бы и узнать конец,но не вышло заснуть обратно.
Расшифровка оказалась очень простой.
Сон был намёком на тематику Достоевского и продолжением, походу, сна про собаку, но это - уже "заход" на более близкий круг, более личное переживание за персонажа, уже со стороны не наблюдателя ,а участника.
Для меня это не необычно - мои сны часто идут такими"сериями".
"Топор" появился потому,что Раскольников(тоже мучительно переживавший раскол на "господ" и рабов" в России, на "тварей дрожащих" и "право имеющих") был с топором.
А тёмные комнатушки в конце - "ответ" Бессознательного на мои мысли днём, когда я вспоминала тему смерти в "Идиоте" и в "Преступлении и Наказании" и четовала на разность взглядов Достоевскрого и меня.
Я тогда подумала,что Достоевский- практически латентный атеист. Он был верующим, но на грани слома,на грани неверия. Он боялся замкнутых пространств, боялся тления, отождествлял себя с трупом в могиле и с подсознательной мыслью о том,что коли жизнь всё равно такова,и конец один,то тогда жить надо соответственно, и не ценить добродетель. Для него отсутствие посмертной справедливости перечёркивало спасительность его веры и значимость, самоценность добра.
Свидригайлов говорит: "А что если посмертная вечность - это не что-то непременно огромное? Что если это - просто маленькая комнатка, и там мухи летают? И всё, больше ничего? Я бы непременно так бы и устроил!"
В "Идиоте" этот же "кошарик" представлен в виде картины с Христом в гробу Гольбейна.
У меня самой нет страха закрытых помещений, да и человека с трупом в могиле я в жизни н отождествляла. Для меня труп - это не человек,это его оболочка. И в период,когда я была эзотериком, я это так чувствовала, и сейчас, когда у меня нет никаких иллюзий в отношении единственности и конечности нашего бытия, я всё равно воспринимаю человека именно как личность, как информацию, как эмоцию в динамике. Тело мне малоинтересно.
Труп для меня просто труп. У меня никогда не было того мелочного суеверного ужаса,который бывает людей,которые закрывают глаза мёртвым и говорят:
"Надо закрыть ЕМУ глаза! А то ОН в могиле смотреть будет!" - это мне казалось абсурдным и глупым.
Труп - это не "он" и не "она" больше, и это не то,что чувствует, смеётся и плачет.
Человек живёт,пока он живёт, и тем, чем он живёт, он может существовать после. В этом смысле,как гены и как вклад в историю, он может заслужить и забвение,и добрую память - всё зависит от биографа.
Людям вроде Достоевского это не достаточно - нарциссический эгоцентризм до Просветления умирает медленно, и даже после последнего всё равно немного грустно бывает порой - хотя с предельно недвойственной точки зрения, с самого начала, нет и не было никаких "нас", есть только бехличный процесс жизни, и мы над ним не властны,хотя и играем в победителей и побежденных. Некоторые всерьёз. Некоторые - потому что в этой маленькой,постоянно сужающейся комнате жизни это часть того,что важно их человеческой "части". И в самом конце мы оказываемся в том самом, не оставляющем никаких сомнений месте, которому всегда принадлежали.
Те,кто познал до этого опыт предельного,саморазрушительного смирения,не найдут в этом много нового - кроме, разве что,опыта последней агонии,последней боли.
В каком-то смысле, вот это - и есть "наказание".
Раскаяние, по сравнению с этим обрушением всех иллюзий властного и влиятельного человека, который наивно думал,что он хозяин положения - ничто.
Забвение - сильнее любого покаяния, сильнее раскаяния и прощения.
В этом смысле, можно сказать, что любой,самый слабый человек, может считать себя "отомщённым". Естественная смерть - это тебе не честный выстрел в голову. Это множество неизвестных ощущений, плюс точное знание, что ты - кусок сдыхающего сморщенного говна, на который всем насрать, кроме ближних - но и для них ты давно обуза и приносишь неприятные ощущения.
Как говорится - "врагу такого не пожелаешь":)
Сон приснился на болевшую голову, а обычно сны эти у меня мрачные.
Но ИРЛ, думаю, прогресс биотехнологий и нарастание нечестного, крайнего неравенства могут привести к расслоению жителей земли на "биотехнологически бессмертных" аристократов и на всех остальных, смертных.
И смерть перестанет уравнивать всех. Естественная смена одного хозяина земли другим, одного поколения - следующим, ограничивающая естественный произвол наших худших качеств - прекратится.
Вот весело-то будет:(
Можно будет до опупения сидеть у реки - но скорее сам склеишь ласты, чем встретишь плывущий по реке труп своего мучителя...
Очень вероятно, что дети сверхбогатых родителей, особенно если последние добились этого нечестным путём, если им не повезёт с характером, будут смотреть на тех,кого они сочтут "быдлом", как на грязь. Притом с достаточными на то биотехнологическими основаниями - для потенциально бессмертного биоида все,кто проживёт 50-70 лет, это всего лишь завтрашняя грязь...
Сон был от первого лица, но персонажка сна думала и чувствовала иначе, чем я.
Во сне я была не совсем собой, а красивой и ещё более глупой, чем я сейчас, девушкой лет 16, увлекавшейся волейболом. Тем не менее, несмотря на поверхностный и приветливый характер, её иногда посещали мрачные мысли и увлекала разная мистика. Книги она не особо любила.
Дома был компьютер, но старой модели и без интернета, с зелеными буковками на чёрном фоне - действие, походу,происходило где-то в 80-ые,наверное(только пока писала этот пост, поняла, что это скорее всего были именно они - то время,которое мне всё время мечталось застать живьём. Завидую в белом смысле тем,кто в сознательном возрасте прожил 60-70-80-ые и застал настроение тогдашнего времени, кому повезло увидеть расцвет всех мелодий и всех красок того периода).
Потому что письмо своей подруге по летнему лагерю "я" писала на бумаге и собиралась отправить.
Мы познакомились в лагере с хорошей девушкой, с которой оказалось очень много общих тем для разговора. Она любила заплетать волосы в африканские косички. Вместе мы контрастно смотрелись - блондинка и брюнетка.
Вроде бы восточница, но трудно сказать ,азербайджанка или кто-то ещё.
С нами был ещё парень(вроде бы её брат старший двоюродный - они были похожи), и мы здорово проводили время, делали всякие таинственные шняги, вызывали духов. Рассказывая о себе, девушка мимоходом показала фотокарточку с парнем примерно нашего возраста - у него в поднятой руке был небольшой топор и спокойное, но несколько усталое и грустное выражение лица, а вид был самый обычный - худой парень 16 лет, примерно 1 м 68 ростом. Волосы пепельные.
Девчонка наболтала много про то, какой он странный, как он держит топор, и что топор для него много что значит. "Он спрашивал про тебя" - сказала она - "Просил тебе показать эту фотокарточку".
Я пожала плечами - я его не знала и ни разу не видела, и даже не представляла,откуда бы ему знать про меня. Но загадок в жизни было не так много, глупо было упускать шанс поболтать с кем-то ещё.
В городе,когда я уже вернулась домой, мы с девчонкой из лагеря снова встретились и собирались пойти в кафе вместе с ней и её братом. Мы встретились, попрощались с матерью(я надеялась,что она не прочтёт следующее письмо,которое я уже написала подруге и спрятала в шкафу) и тут как раз она мне и представила юношу на фото.
Тот был точно таким же,как и на фотографии, только без топора.
Не зная, о чём его спрашивать, "я" спросила , а что для него означат топор? Он им, что, бреется?
Я не знала, как завязать разговор, а это была первая связанная с новым знакомым мысль, которая приходила в голову.
Я не знала о нём ничего,кроме фотографии с топором,и хотя понимала,что сразу спрашивать про личные вещи неловко, но это было всё,за что можно было как-то "зацепиться" - первая пришедшая в голову дурацкая поддёвка.
Парень, хотя это и была(по словам подруги), его инициатива - встретится и рассказать - был не особо разговорчив.
Болтали в основном мы трое, а он молчал, и это был как-то неудобно - оставлять его за границами разговора.
Тот, промолчав, ответил, что нет, не бреется он этим топором, что это - долгая история, но рассказывать её он не хочет. Всё, что "мне" надо знать - что топор не символ чего бы то ни было,никак не связан ни с ним, ни с нами со всеми, что это не предмет ритуала или для заклинания духов, и что это не некая поза.
Потом он добавил, что важно другое. Он столкнулся в жизни с необычайным явлением - и стал с ним связан. Он настоял на том,чтобы мы отправились с ним, если хотим увидеть всё своими глазами.
Мы решили пойти с ним. Оказалось, что надо садиться на поезд и ехать несколько остановок за город, а потом ещё идти в какие-то дальние ебеня.
Но мы решили рискнуть. В итоге мы долго шли через перелесок,а затем вышли к незнакомому уютному домику. Парень постучал, попросил нас отойти за дерево на всякий случай.
Он должен был первым обратится к хозяину - это было важно, подчеркнул он.
Из-за дерева я увидела, как калитку нам открывает красивая маленькая девочка в летнем сарфанчике-платьице, - примерно 5-6 лет, с длинными светлыми волосами, но хмурым видом. Она морщила лобик,словно была недовольна чем-то. После того, как он что-то сказал её на ухо, она кивнула нам, словно приветствуя. Вид у неё стал ещё более кислый.
Я поздоровалась было, но та фыркнула, и на глазах её облик поменялся.
Она становилась всё выше и выше, лицо было всё более хмурым,и вскоре сморщилось, превратившись в череп.
Платьице обернулось чёрной робой.
Оказалось, что это - сама Смерть, и она о чём-то долго ругалась с нашим знакомым.
Он оказался её учеником, более того, по уговору, он должен был стать "следующей" Смертью, но плохо выполнял свою работу.
Мы вернулись в город изумлённые. Мы и вообразить не могли, что наш знакомый - преемник самой Смерти, и что Смерть действительно есть, и что характер у неё сварливый.
Девчонка с братом на какое-то время отошли покупать мороженое нам всем, и тут юноша ,поколебавшись, позвал меня что-то сказать, потянув в сторону.
Мы стояли на набережной, близко-близко к воде, рядом с углом дома, где висела афиша с популярным кинофильмом. Вид у парня был такой, будто он только-только собрался мне сказать что-то очень важное.
Первые секунды я подходила к нему, надеясь,что он расскажет что-то про себя или про топор, но когда я делала два последние шага, я поняла ВСЁ. Паззл сложился.
По моей спине прошёл мороз, я почувствовала,что задыхаюсь.
"Нет!" - воскликнула "я" - "Не говори, не произноси ничего! Я не хочу, не хочу это слышать, н хочу это знать...Даже если и знаю! Теперь понятно, откуда ты узнал про меня!"
Он серьёзно кивнул.
По его лицу я поняла,что всё так и есть.Глпо было и думать о других альтернативах - особенно после увиденного. Что всё кончено.Что моя разгадка верна. Он пришёл именно за мной.
Плакат на стене мигнул и на нём высветился череп Смерти. Под ним было написано на английском -
"I'm your death - you'll die right NOW!"
"Счас? Прямо сейчас? Но как? Я молодая, ничем не болею.Кирпич? Выстрел? ЧТО?!"- промелькнули мысли.
Я пошатнулась и чуть не упала в воду.
"Утопление?".
Нет, я удержалась на краю мостовой.
К нам с мороженым возвращались подруга и её брат из лагеря. Они были весёлые - вдимо, решили,что без них произошло что-то романтичное... но посмотрев на моё побелевшее лицо со сжатыми губами, тоже мгновенно всё поняли.
Вид у них стал виновато-отстранённый, типа "НУ,это не мы, хорошо,что не с нами,и это нас не касается, мы только привели..."
- Но ты же ещё жива?
- Нет, - деревянным голосом, с каменным лицом ответила я, - Я УЖЕ умерла. Ничего изменить нельзя.
Мы с друзьями прошли вчетвером несколько километров,и я печально ответила,что коли мне так глупо суждено умереть сегодня, то я не знаю,что меня ждёт.
Но если "там", у меня будет ещё шанс, то я не хочу в следующей жизни быть в фаворе - в человеческом мире ты или раб,или господин, но это всё то же рабство.
"Реинкарнируюсь лягушкой!" - горько, полусерьёзно-полушутя , печально ответила "я" - "Всегда этого хотела. Лягушкой точно будет проще!"
Наступал вечер. Подружка из лагеря и брат её быстро извинились и ушли.
Как будто не хотели иметь со мной ничего общего и ждали поскорее забыть новую знакомую.
"Я" почувствовала себя одинокой. Редкое для мня ирл чувство - я не боюсь умирать в одиночестве.
Мне пофиг, у меня не настолько сильное чувство собственной вселенской значимости, чтобы переживать за смерть незначительного человека вроде меня самой. Мне важнее,чтобы лучшие люди нашего времени не были уничтожены, пока не успеют сделать свой вклад в культру.
Но персонаж моего сна переживала одиночество и покинутость, разрыв привязанности, и ей было больно.
С "матерью" во сне "мы" не ладили - она часто делала мне подлянки и воспринимала как легкомысленную шалаву,за которой надо всё время следить,чтоб не наделала делов, читала мои письма, чтоб поиздеваться, но "мне" хотелось,чтобы кто-то знакомый и в чём-то близкий был рядом, когда я буду прощаться с жизнью...
Парень-преемник Смерти сказал, что проведёт меня в нужное место - к Смерти.
Я сглотнула комок в горле, и мы с ним пошли в подъезд, затем на лестничную клетку, и начали спускаться вниз по ступенькам. Пахло сыростью.
Лестница была очень длинной.
Мы зашли в тёмную комнатку, очень узкую, за ней была ещё лестница.
Пока мы молча спускались, меня стало подташнивать. На сердце была тянущаяся тоска.
Я не знала,как это всё произойдёт.
Парень обнял за плечо, отчасти, чтоб я не упала со ступенек, и сочувственно сказал:
"Ты только ни о чём не думай, ладно? Больно не будет, не переживай"
Мы вошли в последнюю тёмную комантушку.
Там сидела сама Смерть за письменным столом и перебирала фотографии при свете керосинки.
Это были мои фотографии - фотографии моих счастливых дней, где "я" играю в мяч. "Меня" освещает солнце. Я красивая и смеюсь.
Наверное, эти фотографии помогли преемнику Смерти узнать меня при встрече.
Парень-преемник Смерти подошёл к Смерти , и они стали о чём-то переговариваться.
Смерть проскрипела недовольно:
"Ну кого ты опять ко мне привёл? Она будет невкусной едой!"
Сон явно должен был продолжиться,но я проснулась на этом месте, не успев узнать,как всё будет. Хотела досмотреть бы и узнать конец,но не вышло заснуть обратно.
Расшифровка оказалась очень простой.
Сон был намёком на тематику Достоевского и продолжением, походу, сна про собаку, но это - уже "заход" на более близкий круг, более личное переживание за персонажа, уже со стороны не наблюдателя ,а участника.
Для меня это не необычно - мои сны часто идут такими"сериями".
"Топор" появился потому,что Раскольников(тоже мучительно переживавший раскол на "господ" и рабов" в России, на "тварей дрожащих" и "право имеющих") был с топором.
А тёмные комнатушки в конце - "ответ" Бессознательного на мои мысли днём, когда я вспоминала тему смерти в "Идиоте" и в "Преступлении и Наказании" и четовала на разность взглядов Достоевскрого и меня.
Я тогда подумала,что Достоевский- практически латентный атеист. Он был верующим, но на грани слома,на грани неверия. Он боялся замкнутых пространств, боялся тления, отождествлял себя с трупом в могиле и с подсознательной мыслью о том,что коли жизнь всё равно такова,и конец один,то тогда жить надо соответственно, и не ценить добродетель. Для него отсутствие посмертной справедливости перечёркивало спасительность его веры и значимость, самоценность добра.
Свидригайлов говорит: "А что если посмертная вечность - это не что-то непременно огромное? Что если это - просто маленькая комнатка, и там мухи летают? И всё, больше ничего? Я бы непременно так бы и устроил!"
В "Идиоте" этот же "кошарик" представлен в виде картины с Христом в гробу Гольбейна.
У меня самой нет страха закрытых помещений, да и человека с трупом в могиле я в жизни н отождествляла. Для меня труп - это не человек,это его оболочка. И в период,когда я была эзотериком, я это так чувствовала, и сейчас, когда у меня нет никаких иллюзий в отношении единственности и конечности нашего бытия, я всё равно воспринимаю человека именно как личность, как информацию, как эмоцию в динамике. Тело мне малоинтересно.
Труп для меня просто труп. У меня никогда не было того мелочного суеверного ужаса,который бывает людей,которые закрывают глаза мёртвым и говорят:
"Надо закрыть ЕМУ глаза! А то ОН в могиле смотреть будет!" - это мне казалось абсурдным и глупым.
Труп - это не "он" и не "она" больше, и это не то,что чувствует, смеётся и плачет.
Человек живёт,пока он живёт, и тем, чем он живёт, он может существовать после. В этом смысле,как гены и как вклад в историю, он может заслужить и забвение,и добрую память - всё зависит от биографа.
Людям вроде Достоевского это не достаточно - нарциссический эгоцентризм до Просветления умирает медленно, и даже после последнего всё равно немного грустно бывает порой - хотя с предельно недвойственной точки зрения, с самого начала, нет и не было никаких "нас", есть только бехличный процесс жизни, и мы над ним не властны,хотя и играем в победителей и побежденных. Некоторые всерьёз. Некоторые - потому что в этой маленькой,постоянно сужающейся комнате жизни это часть того,что важно их человеческой "части". И в самом конце мы оказываемся в том самом, не оставляющем никаких сомнений месте, которому всегда принадлежали.
Те,кто познал до этого опыт предельного,саморазрушительного смирения,не найдут в этом много нового - кроме, разве что,опыта последней агонии,последней боли.
В каком-то смысле, вот это - и есть "наказание".
Раскаяние, по сравнению с этим обрушением всех иллюзий властного и влиятельного человека, который наивно думал,что он хозяин положения - ничто.
Забвение - сильнее любого покаяния, сильнее раскаяния и прощения.
В этом смысле, можно сказать, что любой,самый слабый человек, может считать себя "отомщённым". Естественная смерть - это тебе не честный выстрел в голову. Это множество неизвестных ощущений, плюс точное знание, что ты - кусок сдыхающего сморщенного говна, на который всем насрать, кроме ближних - но и для них ты давно обуза и приносишь неприятные ощущения.
Как говорится - "врагу такого не пожелаешь":)
Сон приснился на болевшую голову, а обычно сны эти у меня мрачные.
Но ИРЛ, думаю, прогресс биотехнологий и нарастание нечестного, крайнего неравенства могут привести к расслоению жителей земли на "биотехнологически бессмертных" аристократов и на всех остальных, смертных.
И смерть перестанет уравнивать всех. Естественная смена одного хозяина земли другим, одного поколения - следующим, ограничивающая естественный произвол наших худших качеств - прекратится.
Вот весело-то будет:(
Можно будет до опупения сидеть у реки - но скорее сам склеишь ласты, чем встретишь плывущий по реке труп своего мучителя...
Очень вероятно, что дети сверхбогатых родителей, особенно если последние добились этого нечестным путём, если им не повезёт с характером, будут смотреть на тех,кого они сочтут "быдлом", как на грязь. Притом с достаточными на то биотехнологическими основаниями - для потенциально бессмертного биоида все,кто проживёт 50-70 лет, это всего лишь завтрашняя грязь...
