![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
skysightОрагда
Страница на Стихах.Ру -
https://www.stihi.ru/avtor/oragda
...Чуть забрезжило, селяне
вышли с ящером на встречу –
вновь дары несут кулями,
снова лошадь в реку мечут.
Снова к ящеру взывают:
«Выйди, Яша, из воды-ка!»
и обратно выплывает
на их зов речной владыка.
Только ящер изменился –
был измученный, уставший,
словно с кем-то ночью бился
много силы потерявши.
Но, увидя, что все целы,
невредимы, живы-здравы,
говорит им: «Добро дело
что пришли сюда с утра вы!
Двух сестриц вы одолели
и беды минули страшной,
только, раз уж уцелели –
нынче ночью ждите старшей!
Эта старшая сестрица –
тех двоих стократ сильнее,
эта – лютая волчица,
тяжко будет биться с нею.
По домам своим, как прежде
уж никто не отсидится,
на печи себя не тешьте –
всем придётся потрудиться.
На круты холмы ступайте,
и на этих возвышеньях
рвом площадки окопайте
о двенадцати саженях.
Да вокруг площадок ровных
ройте восемь углублений,
лепесткам цветка подобных –
в них наложите полений.
Дров поболе наколите,
да держите оборону,
да во рвах костры палите, –
в круге вас враги не тронут.
Вройтесь глубже, чтоб костры вам
колдовская вражья сила
ветра буйного порывом
до утра не загасила.
И иные ямы так же
посерёд кругов наройте,
жён, детишек, старцев ваших
в этих ямах вы укройте.
К ночи будет непогода –
впрок одёжей запасайтесь,
да в кругах тех до восхода
продержаться постарайтесь».
И, взглянув на люд печально,
дал команду: «За работу!»
И хвостом махнул прощально,
и нырнул обратно в воду.
Тут же занялись все делом
дабы к битве предстоящей
всё устроить, как велел им
для защиты мудрый ящер.
Дружно за день в землю врылись
работящие крестьяне –
берега реки покрылись
земляными крепостями.
И весь день по всем дорогам
шли подводы нагружёны –
нескончаемым потоком
в них дрова везли их жёны.
Вот, костры из дров и веток
в каждой яме запалили,
в центре старцев, жён и деток
в каждом круге посадили.
Вот и солнце закатилось,
и позёмка волочится,
вот и вихрем закружилась –
здесь она уже, волчица…
Вот уж буря завывает,
да всё яростней, всё ближе –
уж а в полях скирды сдувает,
да с домов срывает крыши.
Вдруг вдали из поднебесья
тьма разлилась, как чернила –
это землю сила бесья
словно облаком, накрыла.
Это дочь беды и боли
просочилась меж мирами,
и развеялась на воле
ураганными ветрами.
И рассыпалась на части
в мириады мелких крошек,
отрастивших в одночасье
тьмы клыков, когтей и рожек.
И, наружность обретая
насекомью, птичью, скотью
эти крошки, вырастая,
облеклись кошмарной плотью.
И, в свирепости звериной,
в разрушительном стремленье,
вниз обрушились лавиной,
и ворвались в поселенья.
Дым поднялся над полями –
подожгла деревни нежить.
Пригорюнились селяне –
без домов теперь-то где жить!?
Но помочь уж горю нечем –
что поделать? Лишь вздыхают,
наблюдая, как далече
их селенья полыхают.
А в полях уж всюду кружат
тучи демонов рычащих –
ищут их, не обнаружив
никого в домах горящих.
Да не могут злые бесы
отыскать людей упрямых –
всюду дымные завесы
и костров не видно в ямах.
Долго рыскали, но всё же
и до берега добрались,
и, оскалив злые рожи,
на круги ордой помчались.
Напролом пройти хотели,
да не вышло им пролома –
кто с размаху в круг влетели –
вмиг сгорели, как солома!
Что за диво? С виду нет здесь
никакой для них преграды,
но в бессилье кружит нечисть
и лютует от досады.
Долго ль, коротко ль старались,
и метались ошалело,
но, как видно, догадались –
не в огне и дыме дело.
В те круги их не пускает
не огонь, во рвах горящий,
и не дым их обжигает –
не пускает к людям ящер!
В реку влезла вражья сила,
и пришла вода в движенье –
сразу Волхов заштормило –
началось на дне сраженье!
Соблазнясь победой скорой,
бесы, всеми челюстями
впились в Яшу злобной сворой
и... поплыли вдаль – частями.
А над берегом их – тучи!
Все снуют, летают, лазят,
вихрем кружатся могучим,
ливнем пламя в ямах гасят.
Буйны ветры с ног сбивают,
мужикам летят навстречу,
только те не унывают,
да в огонь поленья мечут.
Всё сильнее натиск вражий,
и лютует злая нежить.
О, Даждьбоже, ну когда же
первый луч восток прорежет?
Всюду плач детей и женщин:
«Продержись же, Яша, милый!»
Только волны стали меньше –
покидают Яшу силы…
Кровь плывёт в речном потоке,
дров уж мало, – плохо дело!
Но уж небо на востоке
чуть заметно посветлело…
Только каждая минута
людям кажется часами –
всюду бесы смотрят люто,
воют всеми голосами.
Дым крылами задевают
и визжат в дыму и в гари,
да из Волхова всплывают
в клочья порванные твари.
Только бесова царица
видит – скоро быть восходу,
пуще прежнего ярится –
новы рати шлёт под воду.
Чует близкую победу,
и дрова уж на исходе,
только в том беды уж нету –
солнце красное восходит!
Всполошились злые бесы,
для укрытья ищут место –
мог спасти сейчас бы лес их
да далёк отсюда лес-то!
Разом ветры прекратились,
свет разлился над землёю,
твари, вспыхнув, обратились
за единый миг золою.
О, Даждьбоже, слава Свету!
Одолеть такого зверя –
люди плакали, в победу
до конца ещё не веря.
Вдруг вода в реке вскипела,
и из вод реки бурлящей
поднялось из тины тело –
всплыл наружу мёртвый ящер.
И, по волнам по зелёным,
вопреки воды влеченью,
пред народом изумлённым
вверх поплыл, не по теченью!
И в верховьях, у Ильмени
тело к берегу прибило,
и, сбежавшись, в изумленье
перед ним толпа застыла.
Там лежал в простой одежде
добрый молодец пригожий –
древний княжич в теле прежнем,
уж на зверя не похожий.
Только вид его был страшен –
весь изранен, изувечен…
Всё не вечно в мире нашем –
вот и Яша был не вечен…
И покуда все рыдали,
отводили душу в плаче,
из лесной заречной дали
вой донёсся старушачий.
Поначалу – зло, протяжно,
а потом – надрывно, хрипло,
заунывно, дико, страшно…
а потом всё разом стихло.
Старики тотчас смекнули:
мол, одна тому причина –
мол, конец пришёл бабуле –
забрала её трясина!
Ну а люди всё стекались
с князем-ящером прощаться,
по домам не возвращались –
а куда им возвращаться?
И на том же самом месте
люди Яшу схоронили,
и воздали многи чести,
и курган над ним нарыли.
Тризну справили в печали,
и ревели бабы в голос,
а вдали его встречали
Лада, Леля, Макошь, Волос…
Страница на Стихах.Ру -
https://www.stihi.ru/avtor/oragda
...Чуть забрезжило, селяне
вышли с ящером на встречу –
вновь дары несут кулями,
снова лошадь в реку мечут.
Снова к ящеру взывают:
«Выйди, Яша, из воды-ка!»
и обратно выплывает
на их зов речной владыка.
Только ящер изменился –
был измученный, уставший,
словно с кем-то ночью бился
много силы потерявши.
Но, увидя, что все целы,
невредимы, живы-здравы,
говорит им: «Добро дело
что пришли сюда с утра вы!
Двух сестриц вы одолели
и беды минули страшной,
только, раз уж уцелели –
нынче ночью ждите старшей!
Эта старшая сестрица –
тех двоих стократ сильнее,
эта – лютая волчица,
тяжко будет биться с нею.
По домам своим, как прежде
уж никто не отсидится,
на печи себя не тешьте –
всем придётся потрудиться.
На круты холмы ступайте,
и на этих возвышеньях
рвом площадки окопайте
о двенадцати саженях.
Да вокруг площадок ровных
ройте восемь углублений,
лепесткам цветка подобных –
в них наложите полений.
Дров поболе наколите,
да держите оборону,
да во рвах костры палите, –
в круге вас враги не тронут.
Вройтесь глубже, чтоб костры вам
колдовская вражья сила
ветра буйного порывом
до утра не загасила.
И иные ямы так же
посерёд кругов наройте,
жён, детишек, старцев ваших
в этих ямах вы укройте.
К ночи будет непогода –
впрок одёжей запасайтесь,
да в кругах тех до восхода
продержаться постарайтесь».
И, взглянув на люд печально,
дал команду: «За работу!»
И хвостом махнул прощально,
и нырнул обратно в воду.
Тут же занялись все делом
дабы к битве предстоящей
всё устроить, как велел им
для защиты мудрый ящер.
Дружно за день в землю врылись
работящие крестьяне –
берега реки покрылись
земляными крепостями.
И весь день по всем дорогам
шли подводы нагружёны –
нескончаемым потоком
в них дрова везли их жёны.
Вот, костры из дров и веток
в каждой яме запалили,
в центре старцев, жён и деток
в каждом круге посадили.
Вот и солнце закатилось,
и позёмка волочится,
вот и вихрем закружилась –
здесь она уже, волчица…
Вот уж буря завывает,
да всё яростней, всё ближе –
уж а в полях скирды сдувает,
да с домов срывает крыши.
Вдруг вдали из поднебесья
тьма разлилась, как чернила –
это землю сила бесья
словно облаком, накрыла.
Это дочь беды и боли
просочилась меж мирами,
и развеялась на воле
ураганными ветрами.
И рассыпалась на части
в мириады мелких крошек,
отрастивших в одночасье
тьмы клыков, когтей и рожек.
И, наружность обретая
насекомью, птичью, скотью
эти крошки, вырастая,
облеклись кошмарной плотью.
И, в свирепости звериной,
в разрушительном стремленье,
вниз обрушились лавиной,
и ворвались в поселенья.
Дым поднялся над полями –
подожгла деревни нежить.
Пригорюнились селяне –
без домов теперь-то где жить!?
Но помочь уж горю нечем –
что поделать? Лишь вздыхают,
наблюдая, как далече
их селенья полыхают.
А в полях уж всюду кружат
тучи демонов рычащих –
ищут их, не обнаружив
никого в домах горящих.
Да не могут злые бесы
отыскать людей упрямых –
всюду дымные завесы
и костров не видно в ямах.
Долго рыскали, но всё же
и до берега добрались,
и, оскалив злые рожи,
на круги ордой помчались.
Напролом пройти хотели,
да не вышло им пролома –
кто с размаху в круг влетели –
вмиг сгорели, как солома!
Что за диво? С виду нет здесь
никакой для них преграды,
но в бессилье кружит нечисть
и лютует от досады.
Долго ль, коротко ль старались,
и метались ошалело,
но, как видно, догадались –
не в огне и дыме дело.
В те круги их не пускает
не огонь, во рвах горящий,
и не дым их обжигает –
не пускает к людям ящер!
В реку влезла вражья сила,
и пришла вода в движенье –
сразу Волхов заштормило –
началось на дне сраженье!
Соблазнясь победой скорой,
бесы, всеми челюстями
впились в Яшу злобной сворой
и... поплыли вдаль – частями.
А над берегом их – тучи!
Все снуют, летают, лазят,
вихрем кружатся могучим,
ливнем пламя в ямах гасят.
Буйны ветры с ног сбивают,
мужикам летят навстречу,
только те не унывают,
да в огонь поленья мечут.
Всё сильнее натиск вражий,
и лютует злая нежить.
О, Даждьбоже, ну когда же
первый луч восток прорежет?
Всюду плач детей и женщин:
«Продержись же, Яша, милый!»
Только волны стали меньше –
покидают Яшу силы…
Кровь плывёт в речном потоке,
дров уж мало, – плохо дело!
Но уж небо на востоке
чуть заметно посветлело…
Только каждая минута
людям кажется часами –
всюду бесы смотрят люто,
воют всеми голосами.
Дым крылами задевают
и визжат в дыму и в гари,
да из Волхова всплывают
в клочья порванные твари.
Только бесова царица
видит – скоро быть восходу,
пуще прежнего ярится –
новы рати шлёт под воду.
Чует близкую победу,
и дрова уж на исходе,
только в том беды уж нету –
солнце красное восходит!
Всполошились злые бесы,
для укрытья ищут место –
мог спасти сейчас бы лес их
да далёк отсюда лес-то!
Разом ветры прекратились,
свет разлился над землёю,
твари, вспыхнув, обратились
за единый миг золою.
О, Даждьбоже, слава Свету!
Одолеть такого зверя –
люди плакали, в победу
до конца ещё не веря.
Вдруг вода в реке вскипела,
и из вод реки бурлящей
поднялось из тины тело –
всплыл наружу мёртвый ящер.
И, по волнам по зелёным,
вопреки воды влеченью,
пред народом изумлённым
вверх поплыл, не по теченью!
И в верховьях, у Ильмени
тело к берегу прибило,
и, сбежавшись, в изумленье
перед ним толпа застыла.
Там лежал в простой одежде
добрый молодец пригожий –
древний княжич в теле прежнем,
уж на зверя не похожий.
Только вид его был страшен –
весь изранен, изувечен…
Всё не вечно в мире нашем –
вот и Яша был не вечен…
И покуда все рыдали,
отводили душу в плаче,
из лесной заречной дали
вой донёсся старушачий.
Поначалу – зло, протяжно,
а потом – надрывно, хрипло,
заунывно, дико, страшно…
а потом всё разом стихло.
Старики тотчас смекнули:
мол, одна тому причина –
мол, конец пришёл бабуле –
забрала её трясина!
Ну а люди всё стекались
с князем-ящером прощаться,
по домам не возвращались –
а куда им возвращаться?
И на том же самом месте
люди Яшу схоронили,
и воздали многи чести,
и курган над ним нарыли.
Тризну справили в печали,
и ревели бабы в голос,
а вдали его встречали
Лада, Леля, Макошь, Волос…
