![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
skysightДавным-давно, Орфис пробовала создать своего рода "мануал" по отличению "ломастеров" от "правильных адвайтотичеров". Делался этот мануал по "горячим следам" - я писала его под сильным впечатлением от поведенческих и психологических особенностей нескольких знакомых мне персонажей.
Даже перекинула его в свой старый "практикантстский" бложик,который вела с 11 лет.
Там его найти проще,чем рыть этот ЖЖ в районе 2008-2010 года. Наверное, надо будет "вывесить" как-нибудь круговую ссылку и систематизировать этот ЖЖ "для новоприбывших и не читавших ЖЖ сначала".
http://www.liveinternet.ru/users/847770/post165239256/
Ещё во время написания стало очевидно,что даже типично "мастерские" особенности можно при желании "навесить" на себя каждому и там образом обаять-оаровать предполагаемого адепта-ищущего, который как раз и ждёт подтверждения своих ожиданий. И наоборот - многие черты "ломастеров" были и у многих Мастеров - что само по себе никак не делало их подлыми бяками, ломающими чужую волю и превращающими учеников в укуренных зомби.
То есть, нужно писать "Комментарии к мануалу". А затем, отдельным 800-страничным томом - "Комментарии к комментариям к мануалу". А затем, уже,скорее всего, трилогию - "Комментарии к комментариям комментариям к мануалу". В общем, если графоманить - то вовсю, с полной вовлеченностью в сие малопродуктивное занятие. Которое может в итоге как послужить, так и не послужить "рамешевским" шипом,который вынет занозу вовлеченности других персонажей в ещё менее продуктивные занятия.
Подобную же попытку - и гораздо более серьёзную, считай "академическую" и объёмную - делала Марианна Кеплен в книге "На полпути к вершине". Но труд вышел в итоге ещё сумбурнее и неопределнее, чем у меня в мелком и не очень серьёзном мануальчике,и к тому же Марианна сама ещё прямо внутри текста в одном и том же контексте путает "достигнутое" с "присущим", Путь с Плодом, не вводя при том никаких уточнений - так как , видимо, на момент написания ещё "не Того".
Тем не менее, текст очень ценен тем, что не сглаживает существующие проблемы,а прямо указывает на существование противоречий,сложностей - как в состоянии, условно говоря, "до Того", так и "после Того". Что может помочь опустить на землю тех,кто потерялся в небе либо ,наоборот, поднять с колен отчаяния тех,кто погряз в цинизме и неверии в свои потенциальные возможности в мире относительного.
Конечный результат взаимодействия с человеком, "выезжающем" на эффекте плацебо - и это в самом лучшем случае - немного предсказуем и описан ещё в древней суфийской притче:
"
Жила когда-то птица, которая не умела летать. Как цыпленок, она ходила по земле, хотя и знала, что некоторые птицы летают. Случилось так, что в силу ряда обстоятельств яйцо летающей птицы высидела эта нелетающая птица. В должное время птенец вылупился, причём со способностью летать. Иногда он спрашивал свою приёмную мать: «Когда же я полечу?» И привязанная к земле птица отвечала ему: «Чтобы взлететь, ты должен быть настойчив в своём стремлении, как все птицы». Она ведь не могла преподать оперившемуся птенцу урок полёта и даже не знала, как вытолкнуть его из гнезда, чтобы он мог научиться. Но странно, что птенец сам не замечал этого. Чувство благодарности к приёмной матери не позволяло ему понять своё положение. «Если бы не она, — рассуждал он сам с собой, — я до сих пор оставался бы в яйце». А иногда он говорил себе так: «Любой, кто смог меня высидеть, конечно, научит меня летать. Это только вопрос времени, или, возможно, всё зависит от моих собственных усилий, может быть, для этого надо обладать какой-то высшей мудростью -других причин нет. Птица, которая привела меня к моему теперешнему состоянию, в один прекрасный день поднимет меня на следующую ступень"
Процесс перетягивания качеств и перенятия внешних признаков обусловлен природой истории: любая возникашая на волне чистого присутствия и сопутствующего ему вдохновения совокупность особенностей - копируется на внешнем уровне, становится модой просто в силу авторитета.
Верно и обратное: Истинный Мастер спсообен "включиться"в ложную установку и "вывести" ум ищущего за её пределы при наличии достаточного опыта.
Как в пословице:"Когда добрый человек проповедует ложное учение, оно становится истинным. Когда дурной человек проповедует истинное учение, оно становится ложным"
Похожий процесс можно проследить на биологическом макроволюционном уровне: если есть определенныйй вид ядовитой змеи, часто есть и копирующий его неядовитый вариант. Если в силу смены климата и перераспределения вероятностной плотности случайных мутаций, порядок пигментации ядовитой змеи сменится другим, то спустя какое-то время сходные процессы произойдут и в неядовитом собрате -просто потому что "не следящие за модой" мирные особи будут зохаваны и не дадут достаточно потомства.
На верабалке это и вовсе происходит почти мгновенно - миллионов лет для этого не нужно. Мемы и новые смысловые конструкции распространяются и множатся как вирусы, захватывая смысловые поля людей - в том числе и тех, кто на опыте сознательно далек от соответствующих ощущений. Но бессознательное знает много обходных путей...
Можно, в принципе, включиться в этот процесс, следить за "модой"("мода" с санскритского - "чувственная радость обладания объектом":) и комментировать-уточнять-дополнять высказывания "коллег по цеху" и реакции слушателей на слова коллег по цеху.
Ошо,например, именно этим всю жизнь и занимался.
Но пошёл он на это совсем не "от хорошей жизни". Это был вынужденный компромисс - компромисс с его атеистической, аморальной, аполитической, асоциальной стороной, которая постоянно создавала стену между ним и обществом. Тогда не был ещё выстроен "мост" к системному пониманию многих социальных,биологических, физических процессов.
Он и сейчас только-только приобретает свои очертания - и всё ещё ждет многих ученых,многих верующих,многих жизней,чтобы быть узнанным-увиденным массами.
Но люди "из массы" ходят вокруг - люди со стеклянными глазами. Они экзальтированно шепчут:"Барон,присоединяйтесь.... Присоединятесь!"
Кусок из фильма:
Сколько таких "присоединяйтесь" способен выдержать человек?
Опыт показывает, что этого и Ошо не выдержал. О чем он в конце жизни и сказал - с обезоруживающе откровенностью человека,которому уже терять нечего:
" Я бы очень хотел никаким образом не быть связанным со словом «религия».
Вся история религии - это сплошная мерзость. Она отвратительна, она показывает деградацию человека, его человеческой сущности, все это есть зло. И это касается не одной, отдельно взятой религии, а всех религий без исключения, в которых повторяется одно и то же: человек эксплуатирует человека от имени Бога. И я чувствую себя неловко из-за того, что ассоциируюсь со словом религия. Но ничего не поделаешь: в жизни так случается, что приходится выбирать то, что ненавидишь.
В юности в университете меня знали как атеиста, человека нерелигиозного, противника всех моральных систем. Это было моей позицией тогда, это осталось моей позицией и сегодня. Я не изменился ни на дюйм; моя позиция продолжает оставаться прежней. Но оставаться и дальше атеистом, противником религии и морали стало проблематичным. Было очень трудно общаться с людьми, было почти невозможно наладить с ними какие-либо взаимоотношения. В моих отношениях с людьми эти слова - атеист, нерелигиозный, аморальный - стали подобны непреодолимым стенам. Я хотел бы оставаться прежним - я не видел в этом проблем, - но я заметил, что это мешало мне распространять свой опыт, делиться им.
В ту минуту, как люди узнавали, что я атеист, нерелигиозен и аморален, они немедленно замыкались. Того, что я не верю ни в какого Бога, что я не верю ни в какой рай и ад, было достаточно, чтобы люди начали избегать меня. Даже очень образованные люди - потому что я был профессором университета, и меня окружали сотни профессоров, ученых-исследователей, интеллигентных, образованных людей - просто избегали меня, потому что не имели мужества защитить то, во что верили; у них не было для этого аргументов.
А я продолжал непрерывно спорить на улице, в университете, в панваллахском магазине — везде, где мне удавалось пристать к кому-нибудь. Я громил религию и пытался очистить людей от всей этой дряни. Но в результате я стал похож на остров; никто не хотел даже разговаривать со мной, потому что даже здороваться со мной было опасно: к чему это могло привести? В итоге я был вынужден сменить стратегию.
Я пришел к пониманию того, что люди, заинтересованные в поиске истины, как это ни странно, являются приверженцами какой-нибудь религии. Из-за того, что они считали меня нерелигиозным, я не мог общаться с ними; а это были люди, которые действительно были бы заинтересованы в познании. Это были люди, которые были бы готовы совершить со мной путешествие в неизведанные миры. Но они были приверженцами какой-нибудь религии, они состояли в какой-нибудь секте, исповедовали какую-нибудь философию; и то, что они считали меня атеистом и нерелигиозным, стало барьером. А это были люди, в обществе которых я хотел бы находиться.
Были и люди, не интересовавшиеся религией, но они не привлекали меня. Их волновали только мелочи жизни: как заработать больше денег, стать большим лидером — политиком, премьер-министром, президентом. Их интересы были слишком приземленными. Эти люди не интересовали меня. А они, в свою очередь, не были заинтересованы в том, что я мог им предложить, потому что вообще этим не интересовались.
Человек, желающий стать премьер-министром страны, не заинтересован в поиске правды. Если бы ему предложили на выбор истину и должность премьер-министра, он выбрал бы премьер-министра. Он сказал бы по этому поводу: «Истина может подождать. Мы еще успеем - в нашем распоряжении целая вечность, - а вот возможности стать премьер-министром может больше и не быть. Это случается крайне редко и только с очень немногими людьми. А истина - это наша природа, и в один прекрасный день мы ее непременно найдем. Сначала давайте сделаем то, что дается однажды, что мимолетно и скоротечно. Эта прекрасная мечта может никогда не повториться. Реальность никуда не денется, а мечта может растаять».
Их интерес ограничивается мечтанием, воображением. Это не мои люди, и мне было совершенно невозможно общаться с ними, потому что наши интересы были диаметрально противоположными. Со своей стороны я делал все возможное, но этих людей не интересовала религия, не интересовала истина, не интересовало ничто сколько-нибудь значительное.
Люди, которые были заинтересованы, являлись либо христианами, либо индусами, мусульманами, джайнами, буддистами: они следовали какой-либо идеологии, какой-либо религии. И я понял, что должен буду сыграть роль религиозного человека; другого пути нет. Только так я смогу найти людей, которые были бы подлинными искателями правды.
Я ненавижу слово религия и всегда ненавидел его, но был вынужден говорить о религии. Однако то, о чем я говорил, прикрываясь религией, и то, что люди постигали при помощи религии, было не одним и тем же. У меня это было стратегией. Я применял их слова - Бог, религия, освобождение, мокша, - но я вкладывал в них свой смысл. Таким путем я мог начать находить нужных мне людей; и люди начали приходить ко мне.
Мне потребовалось не так много лет, чтобы изменить свой имидж в глазах людей. Но люди только слушали слова, они не понимали смысла: люди понимают только то, что им говорят, они не понимают того, что передается без слов. Таким образом, я применил их собственное оружие против них самих. Я обсуждал религиозные книги и вкладывал значение, которое было полностью моим.
Я бы хотел говорить о том же самом без каких-либо комментариев - это было бы намного проще, потому что в этом случае я говорил бы с вами напрямую. И не было бы необходимости вникать в Кришну, Махавиру, Иисуса, а затем заставлять их говорить то, что они никогда не говорили. Но такова уж глупость человечества, что те же самые слова, которые я говорил раньше, люди не хотели даже и слышать... А теперь они тысячами собираются вокруг меня, потому что я говорил о Кришне.
А что я должен делать с Кришной? Что он для меня сделал? В каких отношениях я с Иисусом? Если бы я встретился с ним, когда он был жив, я бы сказал ему: «Ты - фанатик, к тому же не в своем уме, и я не могу сказать, что люди, которые хотели распять тебя, были абсолютно не правы, потому что им не оставалось ничего другого».
Это был единственный путь. Когда я начал говорить об Иисусе, меня стали приглашать выступить мои коллеги -христиане, христианские теологические институты, а я в душе не переставал смеяться, потому что эти глупцы считали, что это есть слова Иисуса. Да, я использовал его слова, — но здесь можно заметить кое-какую игру в слова, слову можно придать какой угодно смысл, - а они думали, что это действительно было откровение Иисуса... «Наши собственные христианские миссионеры и священники не сделали так много для Иисуса, как вы».
А я должен был молчать, прекрасно осознавая, что не имею ничего общего с Иисусом, и то, что я говорю, Иисус вполне мог даже и не понять. Он был, бедняга, совершенно необразованным. Несомненно, он был незаурядной личностью, поэтому ему было вовсе не трудно собрать вокруг себя небольшую группу необразованных людей, жаждавших радостей небесных. Этот человек многое обещал и ни о чем не спрашивал. Все так просто: какой вред может причинить вера в него? Нет ни опасности, ни вреда. Если нет ни небес, ни Бога, вы ничего не теряете. Если же случайно окажется, что этот человек - рожденный сын Божий, тогда можно без каких-либо затрат получить большой выигрыш: простая арифметика!
Но что действительно важно, так это то, что ни один образованный и культурный раввин не стал учеником Иисуса, и это потому, что эти раввины могут философствовать гораздо лучше и в гораздо более лучших выражениях. А этот человек ничего не знал. Он не приводил ни единого аргумента, он просто сообщал слова, услышанные от других людей; и он был довольно упрямым молодым человеком.
То, что я говорил об Иисусе, я говорил и прежде, но ни одно христианское общество, христианский колледж, христианский теологический институт не пригласили бы меня. Да что там приглашение! Если бы я захотел войти, передо мною закрыли бы двери. Таково было положение вещей: мне было запрещено входить в центральный собор моего родного города, на их стороне была полиция, и я никогда бы не смог туда попасть. Поэтому, когда внутри говорил индусский монах, снаружи стоял полицейский, чтобы помешать мне войти.
Я сказал: «Но я хочу послушать этого человека».
Офицер полиции отвечал: «Мы знаем, все знают, что когда вам случается говорить, все начинают слушать вас. А нас позвали сюда, чтобы не пускать именно вас, а не кого-либо другого; все остальные могут проходить. Если вы прекратите ходить сюда, мы сможем больше не беспокоиться, нам будет не обязательно стоять здесь по два-три часа каждый день. До тех пор, пока не закончится беседа, я буду стоять здесь только из-за вас, единственного человека».
Но сейчас тот же самый храм начал меня приглашать. И опять полиция была здесь — на сей раз, чтобы предотвратить переполнение храма! Они сказали мне - один офицер полиции, который стоял тогда, сказал мне: «Вы - это что-то! Сначала мы стояли здесь, чтобы выдворять вас из храма, теперь мы стоим здесь, потому что собирается слишком большая толпа, а это опасно - храм такой древний».
В нем были балконы, и по крайней мере пять тысяч человек могли разместиться в нем. Но когда там говорил я, то набивалось около пятнадцати тысяч человек. Поэтому люди размещались на балконах, которые обычно не использовались. Однажды создалась настолько серьезная ситуация, что балконы запросто могли бы рухнуть - так много людей было на них, а храм-то был все-таки старый. Поэтому было принято решение, что со следующего дня в храм будет допускаться только строго определенное количество человек.
Это вызвало неприятности. Этот офицер сказал: «Теперь новая беда! Вы говорите на протяжении двух часов, а люди начинают собираться за два часа до начала, потому что, если они придут позже, они могут и не попасть». Он сказал мне: «Вы - это что-то! Вы были против Бога».
Я сказал ему на ухо: «Я таким и остался, но не говори никому, потому что никто этому не поверит. А я навсегда останусь противником Бога. И до самой смерти я буду разоблачать все это. Но не стоит об этом говорить, потому что никто не поверит тебе, а я буду решительно отрицать, что когда-либо говорил тебе подобное».
Он сказал: «Вы - это что-то. Вы против Бога, а говорите о Боге?»
Но затем я должен был найти свои собственные пути. Я говорил о Боге, а потом говорил людям, что божественность была словом намного более хорошим. Это был путь ухода от Бога. Но из-за того, что я говорил о Боге, те люди, которые слушали меня, — которые были истинными искателями правды и которые подвергались эксплуатации со стороны духовенства, - начали проявлять ко мне интерес. Из всех религий я отобрал самое лучшее.
Другого пути не было, потому что я не имел бы возможности войти в их двери, а они не имели бы возможности прийти ко мне: этих нескольких слов было бы вполне достаточно, чтобы предупредить их. И я не мог упрекнуть их, я мог упрекать только себя. Я должен был найти какой-то путь, чтобы приблизиться к ним."
Другой вариант. Можно не идти на компромисс вовсе - и загнуться на помойке в итоге. Это тупик - к тому же, достаточно короткий и с точки зрения исторической правоты позорный. Ницше мог быть хоть каким мыслителем,но человеческая история запомнит то, что он умер от сифилиса в приюте безумных.
И наоборот: А.К.Дойль мог быть автором исторических романов, но история запомнит его в качестве "отца" гениального сыщика Шерлока Холмса в певрую очередь. Хотя именно это сам Дойль оценивал как "попсу" и не самое главное свое творение.
Тут, как в игре Го, нужно иногда пойти на менее значительную уступку, с тем, чтобы сохранить живой крупную и жизнеспособную группу камней.
На перекрестье этих двух процессов - Мастеров,идущих на компромисс и ломастеров, стремящихся выдать желаемое за действительное за счет ученического страдательного - и находится живой и чувствующий человек. Уязвимый и свою уязвимость осознающий. И он тоже в итоге выстраивает свою стратегию взаимодействия "наощупь", отбирая наиболее близкое себе и создавая над пустотой своего коллективного Мастера - энергию Пространства, облеченную в личную форму, которая символически указывает "следующий шаг".
Затем этот образ уже накладывается умом ищущего на всех проходящих Мастеров и ломастеров, а также окружающих - и не совпадает полностью ни с кем.
Если сознание утончается, то оно отступает от этой привычки - как от очередного тупика.
И оно начинает идти скорее по пути "включения" - то есть стремится распознать это Сияние в обстановке,в других людях,в себе.
Здесь,на этом этапе,уже можно говорить, что "прямая дорога" найдена.
И "подмена смысла внешними признаками" больше не оказывает заметного влияния на практика и не сделает его жертвой произвольного истолкования.
Даже перекинула его в свой старый "практикантстский" бложик,который вела с 11 лет.
Там его найти проще,чем рыть этот ЖЖ в районе 2008-2010 года. Наверное, надо будет "вывесить" как-нибудь круговую ссылку и систематизировать этот ЖЖ "для новоприбывших и не читавших ЖЖ сначала".
http://www.liveinternet.ru/users/847770/post165239256/
Ещё во время написания стало очевидно,что даже типично "мастерские" особенности можно при желании "навесить" на себя каждому и там образом обаять-оаровать предполагаемого адепта-ищущего, который как раз и ждёт подтверждения своих ожиданий. И наоборот - многие черты "ломастеров" были и у многих Мастеров - что само по себе никак не делало их подлыми бяками, ломающими чужую волю и превращающими учеников в укуренных зомби.
То есть, нужно писать "Комментарии к мануалу". А затем, отдельным 800-страничным томом - "Комментарии к комментариям к мануалу". А затем, уже,скорее всего, трилогию - "Комментарии к комментариям комментариям к мануалу". В общем, если графоманить - то вовсю, с полной вовлеченностью в сие малопродуктивное занятие. Которое может в итоге как послужить, так и не послужить "рамешевским" шипом,который вынет занозу вовлеченности других персонажей в ещё менее продуктивные занятия.
Подобную же попытку - и гораздо более серьёзную, считай "академическую" и объёмную - делала Марианна Кеплен в книге "На полпути к вершине". Но труд вышел в итоге ещё сумбурнее и неопределнее, чем у меня в мелком и не очень серьёзном мануальчике,и к тому же Марианна сама ещё прямо внутри текста в одном и том же контексте путает "достигнутое" с "присущим", Путь с Плодом, не вводя при том никаких уточнений - так как , видимо, на момент написания ещё "не Того".
Тем не менее, текст очень ценен тем, что не сглаживает существующие проблемы,а прямо указывает на существование противоречий,сложностей - как в состоянии, условно говоря, "до Того", так и "после Того". Что может помочь опустить на землю тех,кто потерялся в небе либо ,наоборот, поднять с колен отчаяния тех,кто погряз в цинизме и неверии в свои потенциальные возможности в мире относительного.
Конечный результат взаимодействия с человеком, "выезжающем" на эффекте плацебо - и это в самом лучшем случае - немного предсказуем и описан ещё в древней суфийской притче:
"
Жила когда-то птица, которая не умела летать. Как цыпленок, она ходила по земле, хотя и знала, что некоторые птицы летают. Случилось так, что в силу ряда обстоятельств яйцо летающей птицы высидела эта нелетающая птица. В должное время птенец вылупился, причём со способностью летать. Иногда он спрашивал свою приёмную мать: «Когда же я полечу?» И привязанная к земле птица отвечала ему: «Чтобы взлететь, ты должен быть настойчив в своём стремлении, как все птицы». Она ведь не могла преподать оперившемуся птенцу урок полёта и даже не знала, как вытолкнуть его из гнезда, чтобы он мог научиться. Но странно, что птенец сам не замечал этого. Чувство благодарности к приёмной матери не позволяло ему понять своё положение. «Если бы не она, — рассуждал он сам с собой, — я до сих пор оставался бы в яйце». А иногда он говорил себе так: «Любой, кто смог меня высидеть, конечно, научит меня летать. Это только вопрос времени, или, возможно, всё зависит от моих собственных усилий, может быть, для этого надо обладать какой-то высшей мудростью -других причин нет. Птица, которая привела меня к моему теперешнему состоянию, в один прекрасный день поднимет меня на следующую ступень"
Процесс перетягивания качеств и перенятия внешних признаков обусловлен природой истории: любая возникашая на волне чистого присутствия и сопутствующего ему вдохновения совокупность особенностей - копируется на внешнем уровне, становится модой просто в силу авторитета.
Верно и обратное: Истинный Мастер спсообен "включиться"в ложную установку и "вывести" ум ищущего за её пределы при наличии достаточного опыта.
Как в пословице:"Когда добрый человек проповедует ложное учение, оно становится истинным. Когда дурной человек проповедует истинное учение, оно становится ложным"
Похожий процесс можно проследить на биологическом макроволюционном уровне: если есть определенныйй вид ядовитой змеи, часто есть и копирующий его неядовитый вариант. Если в силу смены климата и перераспределения вероятностной плотности случайных мутаций, порядок пигментации ядовитой змеи сменится другим, то спустя какое-то время сходные процессы произойдут и в неядовитом собрате -просто потому что "не следящие за модой" мирные особи будут зохаваны и не дадут достаточно потомства.
На верабалке это и вовсе происходит почти мгновенно - миллионов лет для этого не нужно. Мемы и новые смысловые конструкции распространяются и множатся как вирусы, захватывая смысловые поля людей - в том числе и тех, кто на опыте сознательно далек от соответствующих ощущений. Но бессознательное знает много обходных путей...
Можно, в принципе, включиться в этот процесс, следить за "модой"("мода" с санскритского - "чувственная радость обладания объектом":) и комментировать-уточнять-дополнять высказывания "коллег по цеху" и реакции слушателей на слова коллег по цеху.
Ошо,например, именно этим всю жизнь и занимался.
Но пошёл он на это совсем не "от хорошей жизни". Это был вынужденный компромисс - компромисс с его атеистической, аморальной, аполитической, асоциальной стороной, которая постоянно создавала стену между ним и обществом. Тогда не был ещё выстроен "мост" к системному пониманию многих социальных,биологических, физических процессов.
Он и сейчас только-только приобретает свои очертания - и всё ещё ждет многих ученых,многих верующих,многих жизней,чтобы быть узнанным-увиденным массами.
Но люди "из массы" ходят вокруг - люди со стеклянными глазами. Они экзальтированно шепчут:"Барон,присоединяйтесь.... Присоединятесь!"
Кусок из фильма:
Сколько таких "присоединяйтесь" способен выдержать человек?
Опыт показывает, что этого и Ошо не выдержал. О чем он в конце жизни и сказал - с обезоруживающе откровенностью человека,которому уже терять нечего:
" Я бы очень хотел никаким образом не быть связанным со словом «религия».
Вся история религии - это сплошная мерзость. Она отвратительна, она показывает деградацию человека, его человеческой сущности, все это есть зло. И это касается не одной, отдельно взятой религии, а всех религий без исключения, в которых повторяется одно и то же: человек эксплуатирует человека от имени Бога. И я чувствую себя неловко из-за того, что ассоциируюсь со словом религия. Но ничего не поделаешь: в жизни так случается, что приходится выбирать то, что ненавидишь.
В юности в университете меня знали как атеиста, человека нерелигиозного, противника всех моральных систем. Это было моей позицией тогда, это осталось моей позицией и сегодня. Я не изменился ни на дюйм; моя позиция продолжает оставаться прежней. Но оставаться и дальше атеистом, противником религии и морали стало проблематичным. Было очень трудно общаться с людьми, было почти невозможно наладить с ними какие-либо взаимоотношения. В моих отношениях с людьми эти слова - атеист, нерелигиозный, аморальный - стали подобны непреодолимым стенам. Я хотел бы оставаться прежним - я не видел в этом проблем, - но я заметил, что это мешало мне распространять свой опыт, делиться им.
В ту минуту, как люди узнавали, что я атеист, нерелигиозен и аморален, они немедленно замыкались. Того, что я не верю ни в какого Бога, что я не верю ни в какой рай и ад, было достаточно, чтобы люди начали избегать меня. Даже очень образованные люди - потому что я был профессором университета, и меня окружали сотни профессоров, ученых-исследователей, интеллигентных, образованных людей - просто избегали меня, потому что не имели мужества защитить то, во что верили; у них не было для этого аргументов.
А я продолжал непрерывно спорить на улице, в университете, в панваллахском магазине — везде, где мне удавалось пристать к кому-нибудь. Я громил религию и пытался очистить людей от всей этой дряни. Но в результате я стал похож на остров; никто не хотел даже разговаривать со мной, потому что даже здороваться со мной было опасно: к чему это могло привести? В итоге я был вынужден сменить стратегию.
Я пришел к пониманию того, что люди, заинтересованные в поиске истины, как это ни странно, являются приверженцами какой-нибудь религии. Из-за того, что они считали меня нерелигиозным, я не мог общаться с ними; а это были люди, которые действительно были бы заинтересованы в познании. Это были люди, которые были бы готовы совершить со мной путешествие в неизведанные миры. Но они были приверженцами какой-нибудь религии, они состояли в какой-нибудь секте, исповедовали какую-нибудь философию; и то, что они считали меня атеистом и нерелигиозным, стало барьером. А это были люди, в обществе которых я хотел бы находиться.
Были и люди, не интересовавшиеся религией, но они не привлекали меня. Их волновали только мелочи жизни: как заработать больше денег, стать большим лидером — политиком, премьер-министром, президентом. Их интересы были слишком приземленными. Эти люди не интересовали меня. А они, в свою очередь, не были заинтересованы в том, что я мог им предложить, потому что вообще этим не интересовались.
Человек, желающий стать премьер-министром страны, не заинтересован в поиске правды. Если бы ему предложили на выбор истину и должность премьер-министра, он выбрал бы премьер-министра. Он сказал бы по этому поводу: «Истина может подождать. Мы еще успеем - в нашем распоряжении целая вечность, - а вот возможности стать премьер-министром может больше и не быть. Это случается крайне редко и только с очень немногими людьми. А истина - это наша природа, и в один прекрасный день мы ее непременно найдем. Сначала давайте сделаем то, что дается однажды, что мимолетно и скоротечно. Эта прекрасная мечта может никогда не повториться. Реальность никуда не денется, а мечта может растаять».
Их интерес ограничивается мечтанием, воображением. Это не мои люди, и мне было совершенно невозможно общаться с ними, потому что наши интересы были диаметрально противоположными. Со своей стороны я делал все возможное, но этих людей не интересовала религия, не интересовала истина, не интересовало ничто сколько-нибудь значительное.
Люди, которые были заинтересованы, являлись либо христианами, либо индусами, мусульманами, джайнами, буддистами: они следовали какой-либо идеологии, какой-либо религии. И я понял, что должен буду сыграть роль религиозного человека; другого пути нет. Только так я смогу найти людей, которые были бы подлинными искателями правды.
Я ненавижу слово религия и всегда ненавидел его, но был вынужден говорить о религии. Однако то, о чем я говорил, прикрываясь религией, и то, что люди постигали при помощи религии, было не одним и тем же. У меня это было стратегией. Я применял их слова - Бог, религия, освобождение, мокша, - но я вкладывал в них свой смысл. Таким путем я мог начать находить нужных мне людей; и люди начали приходить ко мне.
Мне потребовалось не так много лет, чтобы изменить свой имидж в глазах людей. Но люди только слушали слова, они не понимали смысла: люди понимают только то, что им говорят, они не понимают того, что передается без слов. Таким образом, я применил их собственное оружие против них самих. Я обсуждал религиозные книги и вкладывал значение, которое было полностью моим.
Я бы хотел говорить о том же самом без каких-либо комментариев - это было бы намного проще, потому что в этом случае я говорил бы с вами напрямую. И не было бы необходимости вникать в Кришну, Махавиру, Иисуса, а затем заставлять их говорить то, что они никогда не говорили. Но такова уж глупость человечества, что те же самые слова, которые я говорил раньше, люди не хотели даже и слышать... А теперь они тысячами собираются вокруг меня, потому что я говорил о Кришне.
А что я должен делать с Кришной? Что он для меня сделал? В каких отношениях я с Иисусом? Если бы я встретился с ним, когда он был жив, я бы сказал ему: «Ты - фанатик, к тому же не в своем уме, и я не могу сказать, что люди, которые хотели распять тебя, были абсолютно не правы, потому что им не оставалось ничего другого».
Это был единственный путь. Когда я начал говорить об Иисусе, меня стали приглашать выступить мои коллеги -христиане, христианские теологические институты, а я в душе не переставал смеяться, потому что эти глупцы считали, что это есть слова Иисуса. Да, я использовал его слова, — но здесь можно заметить кое-какую игру в слова, слову можно придать какой угодно смысл, - а они думали, что это действительно было откровение Иисуса... «Наши собственные христианские миссионеры и священники не сделали так много для Иисуса, как вы».
А я должен был молчать, прекрасно осознавая, что не имею ничего общего с Иисусом, и то, что я говорю, Иисус вполне мог даже и не понять. Он был, бедняга, совершенно необразованным. Несомненно, он был незаурядной личностью, поэтому ему было вовсе не трудно собрать вокруг себя небольшую группу необразованных людей, жаждавших радостей небесных. Этот человек многое обещал и ни о чем не спрашивал. Все так просто: какой вред может причинить вера в него? Нет ни опасности, ни вреда. Если нет ни небес, ни Бога, вы ничего не теряете. Если же случайно окажется, что этот человек - рожденный сын Божий, тогда можно без каких-либо затрат получить большой выигрыш: простая арифметика!
Но что действительно важно, так это то, что ни один образованный и культурный раввин не стал учеником Иисуса, и это потому, что эти раввины могут философствовать гораздо лучше и в гораздо более лучших выражениях. А этот человек ничего не знал. Он не приводил ни единого аргумента, он просто сообщал слова, услышанные от других людей; и он был довольно упрямым молодым человеком.
То, что я говорил об Иисусе, я говорил и прежде, но ни одно христианское общество, христианский колледж, христианский теологический институт не пригласили бы меня. Да что там приглашение! Если бы я захотел войти, передо мною закрыли бы двери. Таково было положение вещей: мне было запрещено входить в центральный собор моего родного города, на их стороне была полиция, и я никогда бы не смог туда попасть. Поэтому, когда внутри говорил индусский монах, снаружи стоял полицейский, чтобы помешать мне войти.
Я сказал: «Но я хочу послушать этого человека».
Офицер полиции отвечал: «Мы знаем, все знают, что когда вам случается говорить, все начинают слушать вас. А нас позвали сюда, чтобы не пускать именно вас, а не кого-либо другого; все остальные могут проходить. Если вы прекратите ходить сюда, мы сможем больше не беспокоиться, нам будет не обязательно стоять здесь по два-три часа каждый день. До тех пор, пока не закончится беседа, я буду стоять здесь только из-за вас, единственного человека».
Но сейчас тот же самый храм начал меня приглашать. И опять полиция была здесь — на сей раз, чтобы предотвратить переполнение храма! Они сказали мне - один офицер полиции, который стоял тогда, сказал мне: «Вы - это что-то! Сначала мы стояли здесь, чтобы выдворять вас из храма, теперь мы стоим здесь, потому что собирается слишком большая толпа, а это опасно - храм такой древний».
В нем были балконы, и по крайней мере пять тысяч человек могли разместиться в нем. Но когда там говорил я, то набивалось около пятнадцати тысяч человек. Поэтому люди размещались на балконах, которые обычно не использовались. Однажды создалась настолько серьезная ситуация, что балконы запросто могли бы рухнуть - так много людей было на них, а храм-то был все-таки старый. Поэтому было принято решение, что со следующего дня в храм будет допускаться только строго определенное количество человек.
Это вызвало неприятности. Этот офицер сказал: «Теперь новая беда! Вы говорите на протяжении двух часов, а люди начинают собираться за два часа до начала, потому что, если они придут позже, они могут и не попасть». Он сказал мне: «Вы - это что-то! Вы были против Бога».
Я сказал ему на ухо: «Я таким и остался, но не говори никому, потому что никто этому не поверит. А я навсегда останусь противником Бога. И до самой смерти я буду разоблачать все это. Но не стоит об этом говорить, потому что никто не поверит тебе, а я буду решительно отрицать, что когда-либо говорил тебе подобное».
Он сказал: «Вы - это что-то. Вы против Бога, а говорите о Боге?»
Но затем я должен был найти свои собственные пути. Я говорил о Боге, а потом говорил людям, что божественность была словом намного более хорошим. Это был путь ухода от Бога. Но из-за того, что я говорил о Боге, те люди, которые слушали меня, — которые были истинными искателями правды и которые подвергались эксплуатации со стороны духовенства, - начали проявлять ко мне интерес. Из всех религий я отобрал самое лучшее.
Другого пути не было, потому что я не имел бы возможности войти в их двери, а они не имели бы возможности прийти ко мне: этих нескольких слов было бы вполне достаточно, чтобы предупредить их. И я не мог упрекнуть их, я мог упрекать только себя. Я должен был найти какой-то путь, чтобы приблизиться к ним."
Другой вариант. Можно не идти на компромисс вовсе - и загнуться на помойке в итоге. Это тупик - к тому же, достаточно короткий и с точки зрения исторической правоты позорный. Ницше мог быть хоть каким мыслителем,но человеческая история запомнит то, что он умер от сифилиса в приюте безумных.
И наоборот: А.К.Дойль мог быть автором исторических романов, но история запомнит его в качестве "отца" гениального сыщика Шерлока Холмса в певрую очередь. Хотя именно это сам Дойль оценивал как "попсу" и не самое главное свое творение.
Тут, как в игре Го, нужно иногда пойти на менее значительную уступку, с тем, чтобы сохранить живой крупную и жизнеспособную группу камней.
На перекрестье этих двух процессов - Мастеров,идущих на компромисс и ломастеров, стремящихся выдать желаемое за действительное за счет ученического страдательного - и находится живой и чувствующий человек. Уязвимый и свою уязвимость осознающий. И он тоже в итоге выстраивает свою стратегию взаимодействия "наощупь", отбирая наиболее близкое себе и создавая над пустотой своего коллективного Мастера - энергию Пространства, облеченную в личную форму, которая символически указывает "следующий шаг".
Затем этот образ уже накладывается умом ищущего на всех проходящих Мастеров и ломастеров, а также окружающих - и не совпадает полностью ни с кем.
Если сознание утончается, то оно отступает от этой привычки - как от очередного тупика.
И оно начинает идти скорее по пути "включения" - то есть стремится распознать это Сияние в обстановке,в других людях,в себе.
Здесь,на этом этапе,уже можно говорить, что "прямая дорога" найдена.
И "подмена смысла внешними признаками" больше не оказывает заметного влияния на практика и не сделает его жертвой произвольного истолкования.
