![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Гормон стресса закрепляет воспоминания о неприятных событиях
Если у человека, пережившего травматическое событие, повышен уровень кортизола, то его воспоминания об этом событии каждый раз будут переписываться заново. Данный процесс называется реконсолидацией. Вероятно, именно поэтому людей, страдающих от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), долго преследуют неприятные воспоминания.
Участникам исследования, проведенного специалистами из Рурского университета, показывали геометрические фигуры. Некоторые фигуры сопровождались ударом электрическим током. На второй день части добровольцев дали таблетку с кортизолом, а остальным - плацебо. На третий день специалисты оценили, сколько геометрических фигур запомнили участники, пишет Prothom Alo.
Исследование показало: добровольцы, которые принимали кортизол, запомнили фигуры, связанные с неприятным ударом током, особенно хорошо. У них была повышена электропроводность кожи. Это свидетельствует о высоком уровне эмоционального возбуждения.
__________________________________________________________________________________________
Орфокомментарий:
...Если говорить об истории психоанализа, то Фрейд искал ответ на вопрос , почему у организма, стремящегося , по определению и по дефолту, к безграничному удовольствию и однозначному выживанию, с минимальными затратами("Шоб у нас всё было и ничего нам за это не было"), тем не менее, всё время возникают кошмары;
почему неприятные вспоминания стремятся вернуться;
почему саморазрушительные формы поведения устойчиво воспроизводятся, вопреки интересам - как сознательным, так и бессознательным - анализируемого субъекта?
Казалось, что есть какой-то центр притяжения - некая "чёрная дыра" - которая жаждет тьмы, боли и не желает "отпускать" страдающего человека.
Ни одна из версий, объясняющих это жутковатое впечатление, которые Фрейд выдвигал в "За пределами принципа удовольствия", не была для него убедительной.
Он вынужден был принять версию о дополнительном к принципу Эроса принципе Танатоса, чтобы модель психического была более полной и точнее отражала реально наблюдаемые состояния анализантов, никоим образом не сводимые к приятному и полезному, доброму и вечному, даже в самой отвлеченной от изначального драйва форме.
Нейрологический, телесный коррелят Танатоса долгое время оставался неизвестным.
Пугающая, иррациональная, неизбывная деструктивность просто признавалась - или отвергалась - психологами и психотерапетами разной степени понимания предмета и различной степени порядочности.
Сам Фрейд был неврологом и весьма интересовался эндокринной системой по жизни.
Но поздние фрейдисты часто не были медиками вообще, что сильно увело психоанализ в сторону искусствоведения, а зачастую - и в сторону псевдонаучности.
Энжокринология- слишком "левая" степь для многих из них, даже самых любопытных.
"Настоящий психоаналитик должен быть ленив и нелюбопытен"(с.)
Поэтому междисциплинарные "откровения" , проливающие свет на природу многих субъективных состояний, "подвешанных" на принятые в психоаналитической среде нарративы, часто остаются тёмными, слабо обоснованными, отчасти надуманными и не привязанными к проверяемым и измеримым субстратам.
Ситуацию чуток исправили люди, интересы которых лежали на стыке неврологии, психиатрии и психоанализа - нейрофрейдисты, вроде того же Оливера Сакса.
Нейробиологам в этом отношении повезло: они больше "естественники" и меньше "гуманитарии", их дисциплина охватывает большее число пересечений с другими областями знания.
На стыке психологии и эндокринологии тоже может открыться немало тайн...
Роль кортизола в консолидации воспоминаний, возможно, как раз поможет построить более ясную, достоверную и более гуманную картину реальной работы психики страдающего субъекта как сторонникам "имманентного человеку Танатоса", так и в многом им оппонирующим сторонникам теории "вторичной выгоды от сохранения деструктивного поведения", отрицающими наличие в человеке иррациональных природных начал, которые бы его интересам прямо противоречили.
Крайние фрики из числа первых, перешедшие в эзотерику, страдают обвинением анализанта в латентном желании испортить себе жизнь;
крайние сторонники второй - ищут глубинный смысл самых вредных действий, пытаясь увидеть за ними некоторую позитивную цель, ушедшую из зоны активного внимания или похороненную за ненужностью в ворохе иных желаний и целей;
но если кортизол действительно служит достаточно мощным фактором реконсолидации травматики, то в этом случае и первые, и вторые "плодят лишние сущности" в области либо причины, либо цели, и должны принять за основу именно кортизол как фактор, закрепляющий невыгодные поведенческие стратегии, в обход принципа личной выгоды либо бессознательного стремления "наказать себя".
Если у человека, пережившего травматическое событие, повышен уровень кортизола, то его воспоминания об этом событии каждый раз будут переписываться заново. Данный процесс называется реконсолидацией. Вероятно, именно поэтому людей, страдающих от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), долго преследуют неприятные воспоминания.
Участникам исследования, проведенного специалистами из Рурского университета, показывали геометрические фигуры. Некоторые фигуры сопровождались ударом электрическим током. На второй день части добровольцев дали таблетку с кортизолом, а остальным - плацебо. На третий день специалисты оценили, сколько геометрических фигур запомнили участники, пишет Prothom Alo.
Исследование показало: добровольцы, которые принимали кортизол, запомнили фигуры, связанные с неприятным ударом током, особенно хорошо. У них была повышена электропроводность кожи. Это свидетельствует о высоком уровне эмоционального возбуждения.
__________________________________________________________________________________________
Орфокомментарий:
...Если говорить об истории психоанализа, то Фрейд искал ответ на вопрос , почему у организма, стремящегося , по определению и по дефолту, к безграничному удовольствию и однозначному выживанию, с минимальными затратами("Шоб у нас всё было и ничего нам за это не было"), тем не менее, всё время возникают кошмары;
почему неприятные вспоминания стремятся вернуться;
почему саморазрушительные формы поведения устойчиво воспроизводятся, вопреки интересам - как сознательным, так и бессознательным - анализируемого субъекта?
Казалось, что есть какой-то центр притяжения - некая "чёрная дыра" - которая жаждет тьмы, боли и не желает "отпускать" страдающего человека.
Ни одна из версий, объясняющих это жутковатое впечатление, которые Фрейд выдвигал в "За пределами принципа удовольствия", не была для него убедительной.
Он вынужден был принять версию о дополнительном к принципу Эроса принципе Танатоса, чтобы модель психического была более полной и точнее отражала реально наблюдаемые состояния анализантов, никоим образом не сводимые к приятному и полезному, доброму и вечному, даже в самой отвлеченной от изначального драйва форме.
Нейрологический, телесный коррелят Танатоса долгое время оставался неизвестным.
Пугающая, иррациональная, неизбывная деструктивность просто признавалась - или отвергалась - психологами и психотерапетами разной степени понимания предмета и различной степени порядочности.
Сам Фрейд был неврологом и весьма интересовался эндокринной системой по жизни.
Но поздние фрейдисты часто не были медиками вообще, что сильно увело психоанализ в сторону искусствоведения, а зачастую - и в сторону псевдонаучности.
Энжокринология- слишком "левая" степь для многих из них, даже самых любопытных.
"Настоящий психоаналитик должен быть ленив и нелюбопытен"(с.)
Поэтому междисциплинарные "откровения" , проливающие свет на природу многих субъективных состояний, "подвешанных" на принятые в психоаналитической среде нарративы, часто остаются тёмными, слабо обоснованными, отчасти надуманными и не привязанными к проверяемым и измеримым субстратам.
Ситуацию чуток исправили люди, интересы которых лежали на стыке неврологии, психиатрии и психоанализа - нейрофрейдисты, вроде того же Оливера Сакса.
Нейробиологам в этом отношении повезло: они больше "естественники" и меньше "гуманитарии", их дисциплина охватывает большее число пересечений с другими областями знания.
На стыке психологии и эндокринологии тоже может открыться немало тайн...
Роль кортизола в консолидации воспоминаний, возможно, как раз поможет построить более ясную, достоверную и более гуманную картину реальной работы психики страдающего субъекта как сторонникам "имманентного человеку Танатоса", так и в многом им оппонирующим сторонникам теории "вторичной выгоды от сохранения деструктивного поведения", отрицающими наличие в человеке иррациональных природных начал, которые бы его интересам прямо противоречили.
Крайние фрики из числа первых, перешедшие в эзотерику, страдают обвинением анализанта в латентном желании испортить себе жизнь;
крайние сторонники второй - ищут глубинный смысл самых вредных действий, пытаясь увидеть за ними некоторую позитивную цель, ушедшую из зоны активного внимания или похороненную за ненужностью в ворохе иных желаний и целей;
но если кортизол действительно служит достаточно мощным фактором реконсолидации травматики, то в этом случае и первые, и вторые "плодят лишние сущности" в области либо причины, либо цели, и должны принять за основу именно кортизол как фактор, закрепляющий невыгодные поведенческие стратегии, в обход принципа личной выгоды либо бессознательного стремления "наказать себя".