![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
skysight*Меар Он*
Русский перевод:
- Что такое надежда? Когда ждешь чего-то хорошего, и знаешь, что оно может не сбыться, но может и сбыться, ибо есть основания тому? Нет у нас такой надежды.
- Есть две надежды. То, что зовут "надеждой" люди, мы называем "амдир", "взгляд вверх". Но есть еще другая надежда, ее основания - глубже. "Эстель", "вера", зовем мы ее. Никакие события в Мире не могут поколебать ее, ибо она зиждется не на опыте, но на нашем естестве и изначальном бытии. Ибо если мы воистину Эрухини, Дети Единого, Он не позволит лишить Себя Своего достояния - не позволит ни Врагу, ни даже нам самим. Вот первооснова эстель, и мы не теряем ее даже в предвидении Конца: что все Его замыслы неизменно ведут к радости Его детей. Вы говорите, того, что зовется "амдир", у вас нет. Неужели и того, что зовется "эстель", не осталось?
Меня давно мучили подозрения, что с этим отрывком что-то не так. Что-то при переводе сильно резало мне мозг.
Дело в том, что я четко отличаю минимум две эмоции, которые на русском называются одним словом "надежда".
Но и "надежда" ,и "упование" своим составом подразумевают тот род делегирования ожиданий, которого во второй разновидности этого чувства в моём теле нет.
Первый род надежды - это та "надежда", про которую йогин Тилопа говорил "Не медитируй, не молись, не делай жертвоприношений, ничего не "практикуй" - оставь надежду, оставь ожидания, оставь страх".
А есть и другая, можно сказать, "дающая", "позитивная", "не-ожидающая".
Я, не зная что выбрать, именно словом "Эстель" из этого отрывка её и называла.
Но называть её "верой" тоже нельзя. "Вера" - это совсем другой комплекс отношений.
Меня этот момент давно "коробил".
Сегодня не выдержала(консерваторы напомнили о духовных ценностях по ассоциации) и снова прочитала этот отрывок на английском:
'What is hope? An expectation of good, which though uncertain has some foundation in what is known? Then we have none.'
'That is one thing that Men call "hope". Amdir we call it, "looking up". But there is another which is founded deeper. Estel we call it, that is "trust". It is not defeated by the ways of the world, for it does not come from experience, but from our nature and first being. If we are indeed the Eruhin, the Children of the One, then He will not suffer Himself to be deprived of His own, not by any Enemy, not even by ourselves. This is the last foundation of Estel, which we keep even when we contemplate the End: of all His designs the issue must be for His Children's joy. Amdir you have not, you say. Does no Estel at all abide?'
Мои подозрения оправдались. Потому что trust - это не только не belief и не faith. Это тем более не русская "вера", а слово, которого в русском языке нет, и аналога которому не предусмотрено в социальных отношениях.
Вообще, по моим ощущениям, английские faith, belief, trust - гораздо более "рациональные" и "окситоцинэргические", нежели "стихийные" и "допаминэргические".
Они , выражаясь ницшеански - скорее "аполлоничны", чем "дионисичны".
Они указывают на более широкое основание для координированных общих действий по некоторому плану, чем русское "вера", которое куда как более абстрактно, размыто и аморфно, несёт в себе семя ярости, возбуждения и упёртости, с некоторым светлым оттенком перспективы, "воздуха" и толикой человеческой теплоты и согласия, когда все по-хозяйски понятно, и договариваться надолго нет необходимости.
trust скорее "довероубеждение", "доверие-полагание".
Кастанеда именно это качество, за неимением аналога, называл "волей" - "той силой, которая поднимает человека и позволяет одержать победу тогда, когда, казалось бы, никаких оснований для этого ожидать не приходится"
Это очень органическое чувство, чувство "собранности", полагания на себя, на внутренний ресурс, оно как бы само освещает тот мир и те социальные отношения и договоренности, которым человек следует, создавая ресурсную пору на благое, доброе.
Интересно, что умным людям приходится его снова и снова придумывать, "оформлять". Потому что народном языке, - оно просто отсутствует понятийно.
Даже Толкин, подозреваю, trust всё-таки переопределил, несколько выдернув его из общего английского народного контекста "веры в благорасположение кого-то" и сделав чертой эльфийской органики.
Это не коллективистское чувство в принципе, его в древности, в традиционной форме общества не могло постигать большинство.
Другое дело, что Толкин тут проявляет свойственный католическим консерваторам наивный дуализм, делящий мир на Врага и Друга, фундаменталистски, поэтому ещё вопрос, могу ли я осуществлять Терминологическое Мародерство корректно, сохраняя лишь нужные мне как либералу связи и выбрасывая при этом весь религиозный пласт.
С другой стороны, я ведь не выбрасываю таких основ нравственного сознания, которые имеют отношение к антике, к орфическим нарративам,к эвдеймонизму и соответствующей культуре - а Толкин ,в определенном смысле, "стандартным" католиком не был.
Иначе бы вряд ли появилось то почти греховное(толкин сам его немного стыдился) наслаждение музыкой альтернативной фонетики.
Стоит вспомнить, что эвдеймонизм не выбросил на свалку и такой последовательный антиклерикал, как Филип Пулман - у него деймоны были животными-защитником, анималистическим символом эмоциональной непосредственности, "вторым я" человеком и его интегральной функцией, характеризующий его сексуальную, романтическую и социальную идентичности.
Да и в самом Толкине была сильнейшая мифопоэтическая тяга к языческому элементу культурной и нравственной идентичности, которая явно не находила себе места, вызывала желание создавать языки и даже привела его к тому,чтобы воплотить в мирах своего воображения эльфов - народ, воплощавший то,что окружающая культура Толкина вытесняла и исключала.
Дейдра Макклоски, рассказывая об этосе Адама Смита, недаром задает и переопределяет католические термины "вера" и надежда" следующим образом в либерально-экономическом контексте:
... Другие христианские добродетели — надежда и вера на первый взгляд вызывают недоумение, но оно становится меньше и меньше, когда надежда понимается в миру как перспективная сила воображения, а вера — как ретроспективная сила воображения. Другими словами, надежда — добродетель человеческого проекта. Вера — добродетель человеческой идентичности. Они не должны быть телеологическими. Но они наряду с высшей формой любви (то, что греки называли agape) образуют «трансцендентность».
Этой схеме, по моим ощущениям, сильно не хватает ещё отчетливого указания на тот род наполнения, которое медленноэвристической силы воображения не требует вовсе.
Это как раз то, что консерваторы связывают с Виктором Цоем(которого почему-то понимают именно как консерватора "по духу", хотя он конкретнейший либерал в чистейшей форме, разве что аморфный и малость левоватый по молодости) и характером его творчества.
Можно попробовать назвать это Эстель, можно "мы ждём перемен", можно "волей воина", можно ещё как-то.
Хтоногероизм? Пространственный трасцендентализм?
Сквозное упование? Эротанатический стоицизм?
Конструктивный романтизм?
Но лучше,если слово будет не слишком "сухим". Если оно будет иметь значение "того чувства, которое могла бы испытывать беременная женщина, ожидая ребенка" или "невербализованного внутреннего ощущения, что можешь справиться с задачей, окрашенного оттенком спокойного триумфа"
Когда ты уже видишь свою цель исполненной. Когда ты - предприниматель и не просто веришь, не просто надеешься, и не просто знаешь, а вот прям на ладони, в открывшейся перспективе - "видишь", как расцветает твоя мечта и приветствуешь её собой, "всем телом своим, и всей душою своею, и всей крепостию своею".
"Вежда"? Не в смысле "сомкнули вежды", а в смысле "веденье+надежда".
Я бы так назвала.
Шизоидно, но органично для меня и моей идентичности.
Более того - необходимо.
Это необходимо мне примерно затем же, зачем Толкину оказались необходимыми конланги и эльфы, Джину Роденберри - таэлоны, Филипу Пулману - деймоны, а мне - аксолотли.
Язык - продолжение тела и психики в пространстве, символически стремящийся передать и воссоздать в собеседнике не только ощущения, но и их связанные синтетические последовательности.
*Меар Офф*
Русский перевод:
- Что такое надежда? Когда ждешь чего-то хорошего, и знаешь, что оно может не сбыться, но может и сбыться, ибо есть основания тому? Нет у нас такой надежды.
- Есть две надежды. То, что зовут "надеждой" люди, мы называем "амдир", "взгляд вверх". Но есть еще другая надежда, ее основания - глубже. "Эстель", "вера", зовем мы ее. Никакие события в Мире не могут поколебать ее, ибо она зиждется не на опыте, но на нашем естестве и изначальном бытии. Ибо если мы воистину Эрухини, Дети Единого, Он не позволит лишить Себя Своего достояния - не позволит ни Врагу, ни даже нам самим. Вот первооснова эстель, и мы не теряем ее даже в предвидении Конца: что все Его замыслы неизменно ведут к радости Его детей. Вы говорите, того, что зовется "амдир", у вас нет. Неужели и того, что зовется "эстель", не осталось?
Меня давно мучили подозрения, что с этим отрывком что-то не так. Что-то при переводе сильно резало мне мозг.
Дело в том, что я четко отличаю минимум две эмоции, которые на русском называются одним словом "надежда".
Но и "надежда" ,и "упование" своим составом подразумевают тот род делегирования ожиданий, которого во второй разновидности этого чувства в моём теле нет.
Первый род надежды - это та "надежда", про которую йогин Тилопа говорил "Не медитируй, не молись, не делай жертвоприношений, ничего не "практикуй" - оставь надежду, оставь ожидания, оставь страх".
А есть и другая, можно сказать, "дающая", "позитивная", "не-ожидающая".
Я, не зная что выбрать, именно словом "Эстель" из этого отрывка её и называла.
Но называть её "верой" тоже нельзя. "Вера" - это совсем другой комплекс отношений.
Меня этот момент давно "коробил".
Сегодня не выдержала(консерваторы напомнили о духовных ценностях по ассоциации) и снова прочитала этот отрывок на английском:
'What is hope? An expectation of good, which though uncertain has some foundation in what is known? Then we have none.'
'That is one thing that Men call "hope". Amdir we call it, "looking up". But there is another which is founded deeper. Estel we call it, that is "trust". It is not defeated by the ways of the world, for it does not come from experience, but from our nature and first being. If we are indeed the Eruhin, the Children of the One, then He will not suffer Himself to be deprived of His own, not by any Enemy, not even by ourselves. This is the last foundation of Estel, which we keep even when we contemplate the End: of all His designs the issue must be for His Children's joy. Amdir you have not, you say. Does no Estel at all abide?'
Мои подозрения оправдались. Потому что trust - это не только не belief и не faith. Это тем более не русская "вера", а слово, которого в русском языке нет, и аналога которому не предусмотрено в социальных отношениях.
Вообще, по моим ощущениям, английские faith, belief, trust - гораздо более "рациональные" и "окситоцинэргические", нежели "стихийные" и "допаминэргические".
Они , выражаясь ницшеански - скорее "аполлоничны", чем "дионисичны".
Они указывают на более широкое основание для координированных общих действий по некоторому плану, чем русское "вера", которое куда как более абстрактно, размыто и аморфно, несёт в себе семя ярости, возбуждения и упёртости, с некоторым светлым оттенком перспективы, "воздуха" и толикой человеческой теплоты и согласия, когда все по-хозяйски понятно, и договариваться надолго нет необходимости.
trust скорее "довероубеждение", "доверие-полагание".
Кастанеда именно это качество, за неимением аналога, называл "волей" - "той силой, которая поднимает человека и позволяет одержать победу тогда, когда, казалось бы, никаких оснований для этого ожидать не приходится"
Это очень органическое чувство, чувство "собранности", полагания на себя, на внутренний ресурс, оно как бы само освещает тот мир и те социальные отношения и договоренности, которым человек следует, создавая ресурсную пору на благое, доброе.
Интересно, что умным людям приходится его снова и снова придумывать, "оформлять". Потому что народном языке, - оно просто отсутствует понятийно.
Даже Толкин, подозреваю, trust всё-таки переопределил, несколько выдернув его из общего английского народного контекста "веры в благорасположение кого-то" и сделав чертой эльфийской органики.
Это не коллективистское чувство в принципе, его в древности, в традиционной форме общества не могло постигать большинство.
Другое дело, что Толкин тут проявляет свойственный католическим консерваторам наивный дуализм, делящий мир на Врага и Друга, фундаменталистски, поэтому ещё вопрос, могу ли я осуществлять Терминологическое Мародерство корректно, сохраняя лишь нужные мне как либералу связи и выбрасывая при этом весь религиозный пласт.
С другой стороны, я ведь не выбрасываю таких основ нравственного сознания, которые имеют отношение к антике, к орфическим нарративам,к эвдеймонизму и соответствующей культуре - а Толкин ,в определенном смысле, "стандартным" католиком не был.
Иначе бы вряд ли появилось то почти греховное(толкин сам его немного стыдился) наслаждение музыкой альтернативной фонетики.
Стоит вспомнить, что эвдеймонизм не выбросил на свалку и такой последовательный антиклерикал, как Филип Пулман - у него деймоны были животными-защитником, анималистическим символом эмоциональной непосредственности, "вторым я" человеком и его интегральной функцией, характеризующий его сексуальную, романтическую и социальную идентичности.
Да и в самом Толкине была сильнейшая мифопоэтическая тяга к языческому элементу культурной и нравственной идентичности, которая явно не находила себе места, вызывала желание создавать языки и даже привела его к тому,чтобы воплотить в мирах своего воображения эльфов - народ, воплощавший то,что окружающая культура Толкина вытесняла и исключала.
Дейдра Макклоски, рассказывая об этосе Адама Смита, недаром задает и переопределяет католические термины "вера" и надежда" следующим образом в либерально-экономическом контексте:
... Другие христианские добродетели — надежда и вера на первый взгляд вызывают недоумение, но оно становится меньше и меньше, когда надежда понимается в миру как перспективная сила воображения, а вера — как ретроспективная сила воображения. Другими словами, надежда — добродетель человеческого проекта. Вера — добродетель человеческой идентичности. Они не должны быть телеологическими. Но они наряду с высшей формой любви (то, что греки называли agape) образуют «трансцендентность».
Этой схеме, по моим ощущениям, сильно не хватает ещё отчетливого указания на тот род наполнения, которое медленноэвристической силы воображения не требует вовсе.
Это как раз то, что консерваторы связывают с Виктором Цоем(которого почему-то понимают именно как консерватора "по духу", хотя он конкретнейший либерал в чистейшей форме, разве что аморфный и малость левоватый по молодости) и характером его творчества.
Можно попробовать назвать это Эстель, можно "мы ждём перемен", можно "волей воина", можно ещё как-то.
Хтоногероизм? Пространственный трасцендентализм?
Сквозное упование? Эротанатический стоицизм?
Конструктивный романтизм?
Но лучше,если слово будет не слишком "сухим". Если оно будет иметь значение "того чувства, которое могла бы испытывать беременная женщина, ожидая ребенка" или "невербализованного внутреннего ощущения, что можешь справиться с задачей, окрашенного оттенком спокойного триумфа"
Когда ты уже видишь свою цель исполненной. Когда ты - предприниматель и не просто веришь, не просто надеешься, и не просто знаешь, а вот прям на ладони, в открывшейся перспективе - "видишь", как расцветает твоя мечта и приветствуешь её собой, "всем телом своим, и всей душою своею, и всей крепостию своею".
"Вежда"? Не в смысле "сомкнули вежды", а в смысле "веденье+надежда".
Я бы так назвала.
Шизоидно, но органично для меня и моей идентичности.
Более того - необходимо.
Это необходимо мне примерно затем же, зачем Толкину оказались необходимыми конланги и эльфы, Джину Роденберри - таэлоны, Филипу Пулману - деймоны, а мне - аксолотли.
Язык - продолжение тела и психики в пространстве, символически стремящийся передать и воссоздать в собеседнике не только ощущения, но и их связанные синтетические последовательности.
*Меар Офф*
