Лично-анимешное бредогонево. Soul Eater, Turgor, Жириновский

Любви и обожания Экскалибура пост.
Всё худшее пущее, что есмь в тувеянсовских персонажах - всё он!
(*______*)




А ещё я теперь знаю, про кого было написано стихотворение Soma. Однозначно про Хрону и её Ретикулярную Формацию Экскалибур. За "госпож-дистонию" будет как раз Медуза-сама:))
http://www.stihi.ru/2013/11/24/7326

Только "голубую кровь" надо заменить на «чёрную».

Пол лирического героя можно не менять – потому как на японском было б как раз «boku».

Но мне ближе всё же тургоровская Лазурь как цветовой код такого состояния психосоматики.
"Лазурь грозная, выступающая как медь, приносящая смерть, рассекающий бич, карающий меч — откройся жаждущему твоего покровительства!
Выступающему как медь, проникающему, как меч, несущему смерть — мне, внимающему тебе — внемли. Моего врага в глубины боли, в пучину страдания — ввергни.
Причиняя ему мучения, раскрывая его изнутри — медли.
Когда воззовет к тебе, пожелает найти тебя — смолкни"

Символично то,что из меня как раз в сложных ситуациях и всяческих межличностных конфликтах может "выползти" и "Хрона"(если напугать или запутать), и "Экскалибур"(если сильно, по-эпилептоидному, надавить на психику яростью, жестокостью и напыщенностью вкупе с самоуверенностью, рациональных причин которой я не знаю).

Видимо, это какая-то бессознательная защитная реакция моих остаточных персональных тараканов на тараканы общечеловеческие - рукожопить и нести чушь, когда "когнитивной выдержки" не хватает по психастенической части, а чужие эмоции эмпатически передаются мне и "накрывают".



Политоты дополнение:

...но даже йа не буду нести ересь так задорно, как это делает вотпрямщас Жириновский.
Никакого Экскалибура призывать из глубин Бессознательного не надо, когда у нас такой трикстерный персонаж ИРЛ в правительстве.

Лично-анимешно-бредовое по Soul Eater-2. Лукалайковый опенинг. Интервалы восприятия.

Опенинг Соул Итера мне сильно напоминает клип "Голоса" Насти Полевой.
Оба нравятся тем,что в них хорошо выражен кислотно-щелочной баланс - "кислотность" не режет ни глаз, ни ухо. Очень комфортно, в итоге, смотрятся.

"Всё познаётся в сравнении" - вот,к примеру, клип, где кислотно-щелочной баланс "двинут" в "кислотную сторону". Смотреть и понимать-расшифровывать интересно, но моему мозгу - уже на границе комфортности в плане просмотра и прослушивания. Хотя это во многом вопрос закалки. Но пока что это скорее дисфорично с мной резонирует. Мне трудно "уследить" за тем, что "предлагает аффтар.

За что,в числе всего прочего, я Хаяо Миядзаки люблю - так это за "хороший кислотно-щелочной баланс" упоротости его мультипликации.
Он мастер мягкой, ненавязчиво-вплетённой в ритм повествования кислоты.

Примерно за это же мне в свое время сильно не понравилась "Паприка" - на момент первого просмотра, для меня это было "жёстко" и крайне"неуютно", особенно главная музыкальная "глюкотема". Потом уже, с ростом закалки, удалось её "распробовать".

Тот же "Мононоке Тв"(который сериал) - прекрасный пример хорошего баланса. К нему привыкаешь очень быстро.

Теплота и душевность той или иной изобразительной формы очень субъективная вещь.
То, что воспринимается "холодным, бездушным, жёстким, колючим потоком образов" одним человеком, может другим восприняться как сильная, пробирающая, эпичнейшая хмельная бодяга радостного Опьянения.

В каком-то смысле, именно это,наверное, является одним из когнитивных гэпов.

Я вот часто про нас, шизоидов читаю в учебниках, что мы, якобы, "холодные, странные, отстранённые" и "противопоставляем себя нормам общества". Это совсем не так. У нас просто другая организация ассоциаций - можно сказать, "ассоциативно-диссоциативная" шкала у нас сильно "сдвинута" по сравнению с "нормой".
Что для шизоида тёплые няшные ассоциации и когнитивные ассонансы, внутренние "рифмы" - то для среднего человека холодные неуютные диссоциации и когнитивные диссонансы.

Интервал при этом очень маленький. В музыкальную секунду. Но от того-то и сильнее диссонирует.
Впрочем, это верно в обе стороны и вполне взаимно с точностью до наоборот.

На Лурке, в статье про "Интеллигентов" , приведен хороший пример из Горького - но в контексте этого поста, это точное описание того, как, с точки зрения шизоида, выглядят люди "средней радикальности".

"Cреди наших знакомых был чиновник государственного банка: длинный, тощий, он ходил медленной и важной походкой журавля, тщательно одевался и, заботливо осматривая себя, щелчками сухих желтых пальцев сбивал никому, кроме его, не видимые пылинки со своего костюма. Оригинальная мысль, яркое слово — были враждебны ему, как-будто брезговали его языком, тяжелым и точным. Говорил он солидно, внушительно и, раньше, чем сказать что-либо — всегда неоспоримое, — расправлял холодными пальцами рыжеватые редкие усы.
— С течением времени наука химии приобретает все большее значение в промышленности, обрабатывающей сырье. О женщинах совершенно справедливо сказано, что они — капризны. Между женой и любовницей нет физиологической разницы, а только — юридическая.
Я серьезно спрашивал жену:
— В силах ли ты утверждать, что все нотариусы — крылаты?
Она отвечала виновато и печально:
— О, нет, у меня не хватает сил на это, — но — я утверждаю: смешно кормить слонов яйцами в смятку.
Наш друг, послушав минуты две такой диалог, проницательно заявлял:
— Мне кажется, что вы говорите все это совершенно несерьезно!
Однажды, больно ударив колено о ножку стола, он сморщился и сказал с полным убеждением:
— Плотность — неоспоримое свойство материи.
Бывало, проводив его, приятно возбужденная, горячая и легкая, жена говорила, полулежа на коленях у меня:
— Ты посмотри, как совершенно, как законченно он глуп.
— Глуп во всем, — даже походка, жесты, — все глупо. Он мне нравится, как нечто образцовое

Тимоти Лири в "Истории будущего" наивно и несправедливо обзывает таких "личиночными людьми".
Но его можно понять: когда нельзя или очень сложно "включиться" в чужие военные, национальные(отождествление с телом) и законодательные игрища всерьёз, не солгав себе, - то можно только попробовать "отключить соматику" от этого.
Но шизоид же не психопат, чтоб это отключение было абсолютным и "по умолчанию", безмятежным и бестревожным.
Эта дверь не закрывается на замок, а открывается автоматически.


"Легко жить тому, кто нахален, как ворона, дерзок, навязчив, безрассуден, испорчен. Но трудно жить тому, кто скромен, кто всегда ищет чистое, кто беспристрастен, хладнокровен, прозорлив, чья жизнь чиста"(с. Будда)

Дык. Родственникам и "христианским ближним" свойствнно ссориться больше,чем случайным незнакомцам.
Внутривидовая конкуренция яростней и ожесточенней внутриродовой.

Между Россией и Украиной интервал всего в секунду. И ведь какой лютый пиздец.

А между Россией и Беларусью - уже в терцию. И это - уже совсем другое дело.

Психопат потому будет "симпатичнее" шизоида для нормального человека. Психопат настолько обаятелен в своей звериной красоте,что это очаровывает.

Шизоид же чаще честен, но внутренне, при поверхностном взгляде на него - как будто бы менее последователен, - и тем отвращает.

Тёмные века, версия "лайт" - или новое Возрождение?. Интервью с Борисом Штерном.

Источник -
http://www.svoboda.org/content/article/26659652.html

"Радио Свобода вновь открывает серию интервью с авторами научно-популярных книг, вошедших в короткий список премии "Просветитель".

Первый собеседник – Борис Штерн, доктор физико-математических наук, старший научный сотрудник Института ядерных исследований РАН (Троицк) и астрокосмического центра ФИАН, автор книги "Прорыв за край мира". Штерн не только действующий ученый, но и главный редактор научно-популярной газеты "Троицкий Вариант – Наука", уделяющей много внимания драматическим событиям, происходящим в российской науке.

Хотя основной сюжет книги Бориса Штерна – космология и, в частности, теория инфляции, одна из линий написана в жанре научной фантастики. В ней рассказывается о вымышленных существах, обитающих в океане, вероятно, действительно скрывающемся под толстой ледяной коркой на одном из спутников Юпитера – Европе. Параллели между земной и европианской цивилизациями не ограничиваются стремлением тех и других мыслящих существ проникнуть разумом за границы своего мира (в случае обитателей Европы ясно очерченные ледяной коркой). Общество европиан, как и человеческое, переживает тяжелый кризис, вызванный распространением невежества и падением интереса к науке.

В интервью Радио Свобода Борис Штерн сделал мрачный прогноз о будущем российского общества, объяснил, почему старался не писать как Стивен Хокинг, и рассказал, чем теория инфляции важнее бозона Хиггса.

– Сначала кажется, что ваша книга о космологии вообще, но довольно быстро становится ясно, что она посвящена в первую очередь теории инфляции – очень быстрого расширения Вселенной в пору ее младенчества. Это так?

– Конечно. Вообще, торжество теории инфляции гораздо важнее открытия бозона Хиггса. О бозоне Хиггса мы просто более наслышаны, его ждали, его обнаружили, это было событие, сенсация для прессы. Инфляция – намного более мощная революция в науке, но она растянулась во времени, продолжаясь с начала 80-х годов. Сначала был переворот в теории, а в последнее десятилетие стали появляться данные наблюдений, которые новую теорию подтверждают.

– Когда вы поняли, что об этой революции нужно писать книгу?

– Лет пять назад. В 80-е годы я довольно много общался с людьми, которые, собственно, и придумали инфляцию: Андреем Линде, Алексеем Старобинским, Вячеславом Мухановым, мы ездили вместе на научные конференции. Хотя я профессионально этим направлением не занимался, оно мне было очень интересно. Много позже я снова встретил их на конференции и предложил: давайте я возьму у вас интервью, и сделаем книгу про инфляцию – мне к тому времени стало понятно, что смогу это сделать. Пошел слух, что я такую книгу собираюсь писать, меня стали со всех сторон подталкивать: давай, вот и издательство есть, тебе даже аванс заплатят. Но я не хотел спешить и серьезно взялся за дело только еще года через три, – наверное, потому, что мы с Валерием Рубаковым написали для газеты "Троицкий Вариант" несколько статей на эту тему. И я тогда подумал: почему бы не сделать не просто серию интервью, а что-то большее, где интервью будут только частью? Пусть я в этой области не профессионал, это даже хорошо, ведь есть такое правило: студент объяснит сложный момент другому студенту лучше, чем профессор. Вот я и выступил в роли более продвинутого студента. Конечно, мне нужен был профессионал, который мог бы отлавливать мои ляпы. Им стал Валерий Рубаков – мы и раньше писали вместе, в том числе и чисто научные статьи.

– Но кроме рассказа об инфляции, в книге есть более общее послание?

– Когда я стал писать, быстро понял, что рассказывать только про инфляцию мне не очень интересно. К счастью, это такой предмет, вокруг которого возникают красивые истории, касающиеся науки вообще. Например, Сахаров в дремучем 1963 году, отталкиваясь от неправильной модели Вселенной, предположил, что в ранней Вселенной "жили" стоячие звуковые волны, которые должны дать неоднородности плотности определенных размеров. Он думал, что из них со временем могли получиться какие-то космические объекты. Но модель была неправильная, и объекты при расчетах выходили слишком маленькими, какие-нибудь красные карлики. Много лет спустя эффект, который предсказал Сахаров, был обнаружен в реликтовом излучении. Только эти стоячие волны дали не звезды, а крупномасштабную структуру Вселенной. Он до этого не дожил. Вот так удивительно работает наука: кто-то предлагает чисто теоретические идеи, касающиеся масштабов совершенно недоступных человеку, а через тридцать с лишним лет запускают космический аппарат и оказывается, что мир так и устроен. Таких историй вокруг инфляции несколько: они доказывают, что у человеческого разума мощная предсказательная сила. Наука работает даже в совершенно недосягаемых областях, вот что я хотел показать людям.

– Отсюда и название – "Прорыв за край мира"?


– Разумеется. Ведь и сама инфляционная стадия развития Вселенной находится от нас не просто далеко во времени, она происходила за краем того, что в принципе доступно нашему прямому наблюдению. Она далеко за краем тех масштабов, которые мы можем непосредственно "пощупать" в лабораториях. Дальше плазмы, излучившей реликтовый фон, мы ничего увидеть не можем, но можем догадаться, понять, что там было, опираясь на точные измерения этого фона и на понимание физических процессов в ранней Вселенной. У меня в книге есть паралелльный сюжет, на который, кстати, я потратил много сил – история о вымышленной цивилизации европиан, которые живут на спутнике Юпитера Европе в океане. Океан скован толстым ледяным панцирем, и европиане не могут увидеть, что происходит по другую его сторону. Но они измеряют маленькие смещения ледяного покрова и узнают, что рядом с их миром вращаются еще 4 таких же – другие спутники Юпитера. Причем узнают примерно теми же методами, какими мы умозрительно проникаем за пределы реликтового фона.

– Европиане ведь не только этим нас напоминают. В их обществе распространяется массовое невежество, которое в итоге приводит к катастрофе. В вашем рассказе об этом чувствуется горечь собственного опыта.



– Конечно, там есть горечь. Понимаете, в сегодняшней российской науке отражается то, что происходит с наукой во всем мире, только это выражено сильнее. Если в мире интерес к науке сильно упал некоторое время назад, что примерно совпало с окончанием холодной войны, и теперь постепенно восстанавливается, то Россия провалилась в этом отношении гораздо глубже. Сейчас наука перестала быть интересна и широким массам, и властям. То есть интерес властей декларируется, вроде даже идут какие-то деньги, но реальность остается довольно тяжелой.

– Один европианский математик предсказывает своей цивилизации крах и оказывается прав. Вы ведь через него говорите о нашем будущем? Катастрофа неизбежна?

– Думаю, это то, что нам очень сильно грозит. Можно разве что надеяться, что провал окажется не настолько глубоким. Но любую катастрофу нужно постараться пережить с ясной головой – это еще пригодится.

– Ваша книга вошла в короткий список премии "Просветитель". Вы себя видите в роли просветителя, который может исправить ситуацию?

– Это общая задача, и, между прочим, власть здесь мало чем может помочь. Это вопрос общественных настроений, атмосферы. А атмосфера просто так не делается. Но на нее могут повлиять усилия отдельных людей. Я могу писать книги, статьи, и я стараюсь это делать. Понятно, что это крохотный вклад, даже не пять копеек. А решающее слово будет принадлежать тем, кто сейчас закачивает школу, учится в институте. Должно прийти новое поколение. Люди от 30 до 50 с лишним лет – это уже люди, выросшие в такой атмосфере, что интерес к науке они не возродят. Надежда, с одной стороны, на более молодых, с другой – на старых. Что они смогут как-то зажечь молодых. Проведите анкетирование, и вы наверняка увидите, что россияне среднего возраста такими вещами, как наука, интересуются очень мало.

– "Ботаника" Шурика сместили с телеэкрана другие герои.

– Да, это те самые изменения атмосферы, о которых я говорю. И неизвестно, можно ли в принципе ее вернуть. Понимаете, я себя сейчас ощущаю скорее хранителем огня, чем пламенным мотором. И, наверное, это сейчас более правильная роль, в нашей стране, по крайней мере. Нам бы сохранить в себе вот ту атмосферу, когда героем был Шурик, и заразить ей следующие поколения.

– То есть ваша книга – для сохранения огня, для того, чтобы передать его самым восприимчивым. Она поэтому так сложно написана?

​– Книгу, я слышал, с удовольствием читают и некоторые школьники, и некоторые академики. Я бы сказал, книжка рассчитана на человека с живыми, восприимчивыми мозгами, это вполне может быть гуманитарий. В предисловии я объясняю, что старался обращаться к самому себе образца почти пятидесятилетней давности. Мне тогда нужна была книжка, превосходящая мой уровень. Там должны были быть и понятные куски, и такие, которые я не понимаю, до которых еще не дорос, но раз уж зацепился, должен продраться и через них. У меня не было какого-то конкретного образца из научно-популярной литературы, скорее, я понимал, что не хочу написать что-то похожее на книги Хокинга.

– Но ведь Хокинга читает очень много людей, он пишет очень понятно, многие люди вообще узнали базовые факты об устройстве Вселенной благодаря Хокингу. А вы пишете заведомо непростую книгу, рассчитанную на относительно узкий круг "живых мозгов". Правильно ли это?

– Ты должен выбрать для себя стратегию. Либо писать для домохозяек в надежде, что они потом эти книжки подкинут своим детям. Это слабо действующее средство для широкого круга. Либо действительно писать для меньшего количества свежих мозгов, но писать ярче и четче. И я сознательно выбрал второе. Хотя бы потому, что таким образом можно рекрутировать людей в науку. Кто-то прочтет и пойдет учиться на Физтех, а не в условный Институт управления. Я написал книгу сложную, и в то же время довольно эмоциональную. Пусть она подействует на меньшее число людей, но сильнее.

– То есть тратить силы на то, чтобы оторвать людей от телеэкранов, уже не имеет смысла? Пустая трата оставшегося огня?


– Да. Кстати, чтобы изменилась атмосфера в обществе, должен измениться именно телевизор. Иначе задача безнадежная. А чтобы изменился телевизор, должно быть давление со стороны небольшого процента хорошо мотивированных людей. Один процент умных, образованных и хорошо мотивированных людей в обществе – огромная сила, которая может изменить все, пусть и постепенно. Эпоха Просвещения случилась благодаря очень тонкому слою людей. Нам нужна новая эпоха Просвещения.

– А у нас, получается, темные века?

– Да. Пока темные века "лайт". Но если все так и будет идти дальше, может стать и "хард".

Предковая форма:)

Оригинал взят у mi3ch в предок

Карта интернета в 1969 году (точнее – ARPANET)

и как сеть развивалась всего за восемь лет

( xxx )

Калевала на кантеле. Мицуко Сато.