Нейрореалистичность и социореалистичность "Игры Престолов" с точки зрения этологии.

"Дотрактийцы считают свадьбу без двух-трёх смертей скучной"(с.)

Задалась вопросом, насколько социореалистичны массовые смертоубийства на свадьбах и пирушках, насколько у Мартина это правдоподобно показано?

История дело тёмное, но подобный обычай формально соответствует современным научным этологическим представлениям о старом русском бытовании:

"Драки и соревнования, победа в которых определяет ранг отдельного мужчины или мужского сообщества, могут быть как индивидуальными (поединок), так и групповыми, они большей частью рассчитаны не только на самих участников, но и на зрителей, то есть являются зрелищем (Морозов, 1998).

Ритуальный характер драки и отсутствие личных счетов между драчунами не делает драку менее опасной, жестокой, подчас даже смертоубийственной.

Этнография русской деревни полна описанием таких, казалось бы, бессмысленных драк, которые людям кажутся совершенно нормальными и неустранимыми:

«Без драки какой праздник?! Какой праздник, если двух покойников нету?! Это уже за праздник не считали. Эти драки испокон веков».

«Не праздник, чтобы человека не убить. Что за праздник – никого не зарезали, никому ножом не ткнули?!» (Попова, Мехнецов, 2007. С. 148).

Деревенские кулачные бои «стенка на стенку» по территориальному признаку (например, правобережные против левобережных) продолжаются и в городской среде: один двор против другого или Петроградская сторона против Выборгской (такие побоища часто происходили в послевоенном Ленинграде).

Современный эквивалент этого – драки футбольных болельщиков. Такая агрессия не носит личного характера, это, прежде всего, способ конструирования маскулинности и поддержания соответствующего социального статуса."


Скорее всего, это интернационально, но частотность разнится от культуре к культуре.

О тесной связи гуманизма вообще с антирасизмом, антинацизмом , антисексизмом и феминизмом.

...Мне часто у феминисток, особенно из радфема, попадается слабо обоснованный пассаж-мессдж, что "Не надо защищать всех - и чёрных, и желтых, и инвалидов, и стариков, и мужчин-жертв - не "распыляйте" специализацию". Сосредоточтесь только на защите женщин от несправедливости в тех случаях,когда у них(как у более уязвимой и ограниченной экономически, физически, эмоционально и ментально группы)нет такой возможности.

Мне видится,что психологически и социально это большой стратегический просчёт.

Всё в мире взаимосвязано. В том числе,есть немало связей между гуманизмом, трансгуманизмом, экзистениализмом и феминизмом, между разными формами неоправданного угнетения прав, возможностей и свобод достойных людей в контексте неоправданного расизма, нейродискриминации, возрастного и гендерного угнетения меньшинств(которые и так испытывают мучения в силу малочисленности - и их страдания достаточно велики, чтобы низменная мстительность большинства могла бы чувствовать себя полностью удовлетворённой просто за счёт самого фактора количественного и социального превосходства)

Я не так давно сформулировала для себя примерно в 7 случаях из 10 работающее правило, которое дает хорошую ориентировку в психосоциализирующем влиянии разных представлений.
Особенно в отношении объективации и дегуманизации человеческого биоразнообразия и нейроразнообразия в репродуктивном гендерном аспектах.

Радфем-фэндом слишком занят своими внутренними проблемами, чтобы оценить эту связь по достоинству.

Но моё дело - предложить.


Чем хуже гетеросексуальный мужчина думает о других мужчинах, о других нациях, иных верах, тем чаще встречается у него и дегуманизация ,дискриминация и объективация женщин.

Чем хуже гетеросексуальная женщина думает о других женщинах, чем менее она способна к длительной ,устойчивой на разрыв любящей и уважительной дружбе с другими женщинами, - тем более потребительское, овеществлённое, дегуманизирующее у неё отношение и к мужчинам"

И то,и другое с высокой вероятностью предрасполагает ум к ксенофобии.


В массовом сознании эта связь скорее представляется обратной: чем больше "дедовщины", тем, казалось бы, должно быть меньше сексизма и нацизма.

Занятые вопросами внутригрупповой междусобойной вражды мужчины, как это рисуют фильмы, являются "настоящими мужиками" и к женским слабостям относятся или снисходительно-умилительно, или никак.
В "братском" строю должны стираться или панибратски нивелироваться отношения между разными народностями, с дерзко-подъёбывающим добродушием.

В фильмах всё красиво. Только вот ИРЛ этого не происходит.


Сие правило, требует,конечно, проверки, но есть по крайней мере два аргумента из области науки, это правило подкрепляющие.

Во-первых, этологами у плодовых мушек показано, что нарастание агрессивной, "бездушной" конкуренции и насилия среди самцов повышает и их агрессию в отношении самок .

Слепо переносить это на человека,конечно, не стоит, но у самых ближайших наших ныне живущих родственников - человекообразных обезьян - это этологическое наблюдение работает.

Во-вторых, часто цитируемое и в самих фем-сообществах кросс-культурное исследование,сравнивающие жёсткость мужской лидирующей иерархии в обществах с частотностью изнасилований, показывает-таки наличие такой связи.
http://feministki.livejournal.com/2757190.html

Интересно,есть ли корреляция с ксенофобией в целом и антигуманистическими, анти-прогрессивными механиками?

Этолог Вольф Кицес, например, считает и обосновывает, что таки да:
http://wolf-kitses.livejournal.com/99736.html

Я лишь не могу согласиться с утверждением о тесной связи капитализма и нацизма.

Во всяком случае, капитализма в объективитском смысле:

Айн Рэнд
"Расизм — это самая низкая, самая грубая и примитивная форма коллективизма. Он являет собой принцип, по которому нравственная, социальная или политическая значимость человека приписывается его происхождению; принцип, гласящий, что интеллектуальные свойства и черты характера порождаются и передаются внутренней телесной структурой. На практике это означает, что человека судят не по его поступкам и его уникальным свойствам, а по свойствам и поступкам совокупности его предков.

Расизм утверждает, что содержание человеческого разума (не познавательная часть, а содержание) переходит по наследству, а убеждения, ценности и характер определяются еще до рождения неподвластными нам физическими факторами. Это первобытный вариант учения о врожденных идеях, или унаследованных знаниях, который основательно опровергнут философией и наукой. Расизм - доктрина, созданная дикарями, исповедуемая ими и для них пригодная. Это — присущая быдлу или скотам разновидность коллективизма, подходящая для тех, кто разделяет не животных и людей, а разные породы животных.

Как всякая форма детерминизма, расизм отрицает то особое свойство, которое отличает человека от всех живых существ, — его способность мыслить. Он игнорирует два аспекта человеческой жизни, разум и выбор,иначе говоря, сознание и нравственность, заменяя их телесной предопределенностью.

Приличная семья всячески поддерживает никчемных родственников или покрывает их преступления, чтобы «защитить наше доброе имя» (как будто моральное положение одного человека может пострадать из-за действий другого); бродяга бахвалится, что его прадед был одним из создателей империи; провинциальная старая дева хвастает тем, что дядя ее матери был сенатором штата, а ее троюродная сестра выступала в Карнеги-холл (как будто достижения одного человека могут восполнить бездарность другого); родители невесты исследуют генеалогическое древо потенциального зятя; некая знаменитость начинает свою автобиографию с подробного отчета об истории своей семьи. Все это — примеры расизма, остаточные проявления теории, которая полностью выражается в межплеменных столкновениях доисторических дикарей, массовых убийствах нацистской Германии или чудовищных злодеяниях нынешних «возрождающихся народов».

Теория, которая для оценки нравственности и разума использует понятия «голубой» или «дурной» крови, может привести лишь к кровопролитию. Грубая сила единственное поле деятельности для тех, кто считает себя бездумной массой телесных свойств.

Современные расисты пытаются доказать превосходство или неполноценность какой-либо расы, используя в качестве довода исторические достижения какого-нибудь ее представителя. Нередкий в истории случай, когда великий первопроходец при жизни подвергался насмешкам, осуждению и гонениям своих сограждан, а потом, после смерти, возводился в ранг национальной святыни и служил доказательством величия немецкого (французского, итальянского, камбоджийского и т.д.) народа, — такая же отвратительная коллективистская экспроприация, совершаемая расистами, как экспроприация собственности, совершаемая коммyниcтaми.

Нет коллективного или расового сознания, нет и коллективных или расовых достижений. Есть только личное сознание и личные достижения; а любая культура — не безымянный плод безымянных масс, но сумма достижений конкретных людей.

Даже если бы доказали (а это до сих пор не доказано), что среди представителей какой-то нации больше людей с потенциально высокими умственными способностями, это никак не определяло бы конкретного человека и никак не помогло бы оценить его личность. Гений есть гений, независимо от того, сколько дураков среди его соплеменников, а дурак есть дурак, сколько бы гениев среди них ни было. Трудно сказать, в каком случае мы сталкиваемся с более вопиющей несправедливостью: когда американские южане требуют, чтобы мы считали неполноценным гениального негра, потому что его раса «дала миру» дикарей, или же когда немец считает себя сверхчеловеком, потому что его нация «дала миру» Гете, Шиллера и Брамса.

Разумеется, между этими двумя примерами нет принципиальной разницы, это лишь два воплощения одной и той же предпосылки. Дело не в том, идет ли речь о превосходстве или неполноценности той или иной расы или нации; у расизма одна психологическая основа — чувство неполноценности самого расиста.

Как и любая форма коллективизма, расизм стремится получить что-то без труда. Он хочет автоматически обрести знание, автоматически оценивать людей, избегая при этом ответственности за разумное и нравственное решение, а больше всего он хочет автоматически утвердить себя (хотя бы и без оснований).

Приписывая достоинства человека его происхождению, мы фактически расписываемся в полном незнании того, как этих достоинств достигают, а весьма нередко — и в том, что мы сами их не достигли. Подавляющее большинство расистов — это те, кто так и не смог стать полноценной личностью; у них нет личных достижений или заслуг, и они стремятся к иллюзорному «самоуважению члена племени», утверждая неполноценность каких-нибудь других племен. Достаточно вспомнить истеричную ярость американских южан или то, что расизмом гораздо чаще страдают опустившиеся люди, а не лучшие из интеллектуалов.

В историческом плане уровень расизма всегда возрастал или падал вместе с ростом или падением коллективизма. Коллективизм утверждает, что у отдельного человека нет прав, что его жизнь и труд принадлежат определенной группе («обществу», племени, государству, стране, народу) и что группа по своей прихоти может принести его в жертву. Воплотить подобную теорию можно лишь грубой силой, и государственность всегда была политическим следствием коллективизма.

Абсолютное государство — лишь узаконенная форма бандитского правления, независимо от того, какая именно банда захватит власть. Поскольку подобному правлению не было, нет и никогда не будет разумного оправдания, мистика расы играет ключевую роль во всех, абсолютистских государствах.

Связь здесь взаимная: государственность вырастает из первобытной межплеменной вражды, основанной на том, что члены одного племени — естественная добыча другого, и устанавливает собственные подкатегории, систему каст, определяемых рождением человека, — например, дворянские титулы или потомственное рабство.

Но объективиский капитализм с чисто "компетентностным вассалитетом" пока что не был построен нигде.

А жаль. Ведь локально существуют фэндомы, где на сознательном уровне(бессознательное, увы, вне контроля) эти моменты работают.

А локальное может как стать глобальным, так и не стать таковым. Это зависит, в свою очередь, от эффективности реинституализации общества, которое хотело бы мелиористически двигаться вперёд.

Наличие коммунизма от расизма не спасло ,например, Северную Корею:
http://en.wikipedia.org/wiki/The_Cleanest_Race

А даже,скорее, напротив:
http://www.slate.com/articles/news_and_politics/fighting_words/2010/02/a_nation_of_racist_dwarfs.html

Даже Кристофер Хитченс - бывалый марксист и коммуняка, а ныне борец прежде всего против мракобесия за науку - признал, что в Северной Корее сплетение расизма с коммунизмом и остаточным родоплеменным сознанием очень сильное и взаимообуславливающее - до такой степени,что говорить о "левом интернационализме" в рамках северокорейской системы невозможно.

Но таки надобно ещё пошерстить литературу по культурологии, политологии, экономике, социальной психологии и конфликтологии...

Можно ли рассматривать насилие как недостаток коммуникативный(асимметрия информации, "нечестная" конкуренция предприятий) - или же дело ещё глубже, оно, так сказать, нейрополитическое?

Ведь невозможно передать словами человеку то переживание, которое он не способен в силу специфики строения нервной системы воспроизвести внутри себя нейрогностически.

Например, психопат слово "любовь" систематически будет употреблять в контексте сексуальности, власти, любовной игры, флирта или страха - и в текстах,написанных психопатами, будет чувствоваться эта семантическая "чувственная слепота" - особенно если научиться это распознавать и "читать".

Нейроразнообразие. Психопаты. Прямая речь. Вопросы-1

Контекст(в предыдущих сериях):
http://orfis-sakarna.livejournal.com/501011.html - ссылка на статью Литвиновой о корпоративных психопатах. Кто больше всех "портит" хорошие организации, врёт и ворует без необходимости?
http://orfis-sakarna.livejournal.com/504721.html - Кент Киль. Преступность и психопаты. Экономический ущерб. Социальный ущерб. Частотность среди преступников.
http://orfis-sakarna.livejournal.com/347335.html - Тед Банди, изнасиловавший и убивший огромное число женщин и девочек, но признавшийся только в 30 убийствах. Интервью с ним.
Особая связь стилистики порнографии с психопатическим профилем возбудимости.
http://orfis-sakarna.livejournal.com/612244.html - история о невротике Джонни и психопатке Леночке.
Модели поведения психопатов-женщин. Тонкая маскировка, сложность определения, высокий уровень социализации. Промискуитет, мощная сексуальная притягательность, импульсивность, паразитизм на мужчинах, лживость, поверхностность, крайний эгоцентризм, слабые тормоза, бесстрашие, бессовестность и способы их поведенческой маскировки.

http://orfis-sakarna.livejournal.com/615790.html - нейрореалиалистичные психопаты в киноискусстве. Антон Чигур из фильма "Старикам здесь не место".
_________________________________________________________________________________________________

Продолжаю раскуривать тему "Маркиза Де Сада ИРЛ" - тему людей с "тёмной триадой"(нарциссизм, манипулятивность, низкий эмоциональный фон) , "тёмной тетрадой"(нарциссизм, манипулятивность, низкий эмоциональный фон, садизм) и с "тёмной пентадой"(нарциссизм, манипулятивность, низкий эмоциональный фон, садизм, малодушно-обидчивая мстительность) в органике.

Перевела диалог на форуме для людей с диссоциальным расстройством личности между нейротипичным человеком и психопатом.

Оригинал
Question - Curious Kitten

Do they feel sad and can they see when someone is sad?
Do they ever feel bad knowing they made someone feel sad?
If you were going to rape a girl, is there anything she could say to get you to stop?
Would her tears and fear make you feel bad?

Dark Soul - answer

Do they feel sad and can they see when someone is sad?

I don't think all psychopaths lack the ability to feel sadness. I think they just don't feel it as often as the average person due to shallow affect and reduced/lack of empathy. Psychopaths with flat affect probably don't feel sadness at all, but I don't really know.

People with AsPD can have depression as well. So, they're obviously capable of feeling sadness, but depression in AsPD may be more visibly expressed through drug and alcohol abuse than emotion. That's not to say they don't ever feel emotional sadness. I just think it's more often expressed in other ways.

I have felt sadness in the past, but it's a rare feeling and a shallow one that never lasts for long.

I have cognitive empathy, so I can see when other people are sad. I just don't usually care that they are.

Do they ever feel bad knowing they made someone feel sad?

No. Making someone cry can either be amusing or annoying, depending on the situation, but I never feel bad about it.

If you were going to rape a girl, is there anything she could say to get you to stop?

Nope. Then again, if she told me she has some kind of serious sexual disease I might reconsider, but that depends on whether I believe her or not. If I couldn't rape her, then I'd just hurt her in other ways instead.

Rape is appealing, but it doesn't interest me a great deal, so I'd generally prefer to hurt her in other ways anyway.

Would her tears and fear make you feel bad?

No. Her fear would only excite me more.

___________________________________________________________________

Корявый орфоперевод:

Curious Kitten.

"Мне очень интересно, как чувствуют и ощущают себя психопаты.
Чувствуют ли они печаль - и понимают ли они, когда другому грустно?
Бывает ли у них подспудное нехорошее, неприятное чувство того,что они поступили плохо - когда они делают другому больно?

Если бы Вы собирались изнасиловать девушку - что она могла бы сказать,чтобы остановить Вас?
Её ужас и слёзы могли бы тронуть Вас настолько,что Вы бы почувствовали себя от этого плохо?

Ответ Dark Soul

Чувствуют ли они печаль - и понимают ли они, когда другому грустно?

Я не думаю, что у всех психопатов полностью отсутствует способность ощущать печаль.
Мне кажется, большинство просто переживают печаль значительно слабее и реже, чем средний человек, в силу общей бедности эмоционального фона/недостатка сопереживания.
"Эмоционально глухие" психопаты, возможно, не испытывают печали совсем, но я не знаю этого наверняка.

Известно,что люди с диссоциальным расстройством личности могут также испытывать депрессию. Иначе говоря, нам знакома подавленность, просто она выглядит чаще как активное употребление наркотиков и алкоголя, чем какие-либо внешние проявления эмоций.

Сам я когда-то испытывал печаль, но сейчас это очень редкое чувство и оно никогда не длится долго.

Я способен к когнитивной эмпатии - я могу различать, когда другие люди расстроены. Просто мне редко когда есть до этого дело.

Бывает ли у них подспудное нехорошее, неприятное чувство того,что они поступили плохо - когда они делают другому больно?

Нет. Когда я довожу кого-то до слёз, это бывает забавно или же может раздражать - зависит от ситуации. Но никаких неприятных чувств от этого я не испытываю.

Если бы Вы собирались изнасиловать девушку - что она могла бы сказать,чтобы остановить Вас?

Ничего. Но опять же, если бы она сказала, что у неё какая-нибудь серьёзная половая инфекция, я бы ещё мог передумать. Но и это зависит от того, поверю я ей или нет. Если изнасиловать обычным способом её было бы невозможно, я просто постарался бы сделать ей больно каким-нибудь другим способом.

Изнасилование мне импонирует, но это не настолько большое дело, чтобы не попробовать вместо этого помучить её как-нибудь иначе, - что мне гораздо проще и привычнее.

Её ужас и слёзы могли бы тронуть Вас настолько,что Вы бы почувствовали себя от этого плохо?
Нет. Её страх, напротив, ещё больше возбудил бы меня.

Нэнси Мак-Вильямс. Различение органики и ранних импринтов. Психоаналитический подход к психопатам.

Источник: Нэнси Мак-Вильямс, "Психоаналитическая диагностика структуры личности"

...В связи с плохой репутацией антисоциальных пациентов мне с самого начала следует сказать о том, что я знаю многих психопатических людей, которым очень помогла компетентная психотерапия. Однако не следует обольщаться, насколько много можно достигнуть в терапии.

Особенно тщательным (даже в большей степени, чем с пациентами других диагностических групп) следует быть в оценке того факта, является ли тот или иной психопатический пациент пригодным для лечения.

Некоторые социопатические индивиды настолько ущербны, опасны и полны стремления к разрушению целей терапевта, что психотерапия может быть лишь тщетным и наивным упражнением. Так как специфическая оценка пригодности находится вне задач данной книги, я отсылаю автора к прекрасной книге Мелой (Meloy, 1988), посвященной применению техники структурного интервью Кернберга для оценки возможности применения психотерапии с каждым конкретным психопатическим индивидом.

Мелой проводит важное различие между ролями диагноста и терапевта, которое не является необходимым в работе с большинством других типов характера (поскольку у них отсутствует характерное для психопатов намерение нанесения поражения клиницисту). Однако оно крайне важно для данной популяции. Данное Мелой объяснение явления “терапевтического нигилизма” (Lion, 1978) также в точности совпадает с моим опытом:

“Существует стереотипное суждение, что все психопатически нарушенные индивиды, или пациенты с антисоциальным личностным расстройством, как класс непригодны для лечения на основании их диагноза. Такое суждение игнорирует как индивидуальные различия, так и постоянную тяжесть их психопатологии. Очень часто я наблюдал такую реакцию у клиницистов государственных учреждений психического здоровья, куда были направлены пациенты из условного заключения – освобожденные под залог или находящиеся по судом. Они считали, что принудительный характер лечения... сводит на нет его терапевтическую пользу.
Подобные реакции часто являются продуктом установок, интернализованных по “оральной традиции” во время профессионального обучения от старших коллег. Они редко являются продуктом непосредственного, индивидуального опыта. В известной степени эти реакции представляют собой массовую репрессивную позицию, когда моральное суждение нарушает профессиональную оценку. Поведенческая патология психопата, обесценивание и дегуманизация окружающих становится конкордантной идентификацией клинициста, делающего с психопатом то же, что, по его ощущениям, психопат делает с другими”. (Meloy, 1988)

Такое отношение клиницистов к пациенту может также отражать тот факт, что в большинстве обучающих программ – даже если студенты проходят практику в тюрьме или медикаментозных лечебных центрах, где полно психопатических людей, очень мало уделяется внимания развититию технических навыков, соответствующих данной группе.

Когда начинающие психотерапевты, применяющие эффективную для других популяций технику, испытывают неудачу с психопатом, они, скорее, порицают пациента, а не ограничения их тренинга.

Раз уж принято решение работать с социопатической личностью, или обнаруживается, что пациент, которого рассматривали как-то по-другому, является в своей основе социопатическим, наиболее важной особенностью лечения становится неизменность и неподкупность: терапевта, рамок, условий, которые делают терапию возможной.

Лучше оказаться чересчур негибким, чем продемонстрировать нечто в надежде, что это будет воспринято как эмпатия. Пациент может расценить это как слабость. Антисоциальные люди не понимают эмпатии. Они понимают использование людей. И испытывают не признательность, а садистический триумф над терапевтом, который отклоняется от установленных ранее границ лечебного контракта.

Энтони Хопкинс в фильме “Молчание ягнят” продемонстрировал пример жуткого психопатического “таланта” находить ахиллесову пяту другого человека, характерным образом манипулируя детективом, которого сыграла Джуди Фостер. Таким образом, любой аспект терапевтической техники, который может быть интерпретирован как слабость и уязвимость, будет истолкован именно так.

Нереально ожидать любви от антисоциальных людей, но можно заслужить их уважение упорным противостоянием и требовательностью к ним. Когда я работаю с социопатическими пациентами, то настаиваю на уплате денег в начале каждой сессии и отправляю пациента обратно при ее отсутствии – независимости от благоразумности предложенного условия.
Подобно большинству терапевтов, которые обычно первоначально притираются к специфичным потребностям каждого пациента, я на опыте пришла к убеждению, что следует не “изгибаться”, и это является самым верным ответом на специфические потребности психопата. На ранней фазе терапии я не анализирую предполагаемые мотивы пациента – проверку твердости контракта. Я только напоминаю им о нашем соглашении, которое состоит в том, что им следует платить вперед. Я повторяю, что откажусь от своей части соглашения – применение собственных знаний и опыта для того, чтобы помочь им лучше понимать себя– если они откажутся от своей.

С неподкупностью связана бескомпромиссная честность: прямое сообщение, выполнение обещаний, совершение добра перед лицом угрозы и настойчивое обращение к реальности. Честность включает в себя признание терапевтом интенсивных негативных чувств по отношению к пациенту – как контртрансферентных, так и реалистических восприятий опасности. Если такие реакции отрицаются, контртрансферентные реакции отыгрываются вовне, и таким образом могут быть минимизированы вполне законные страхи. Терапевты должны достигать мира со своими собственными антисоциальными тенденциями, чтобы иметь основу для идентификации с психологией пациента. Так, например, при обсуждении вопроса оплаты терапевту следует не защищаясь признать эгоистичность и жадность в качестве разумного объяснения платы.

За исключением перечисленных выше признаний, которые имеют вполне законное отношение к контракту, честность не означает самораскрытия; саморазоблачения будут интерпретироваться пациентом как хрупкость. Честность также не означает морализаторства. Анализируя деструктивные действия пациента, бесполезно побуждать его к выражению предполагаемых переживаний собственной “плохости”, поскольку пациенту недостает нормального супер-Эго и поскольку психопат грешит для того, чтобы почувствовать себя хорошим (всемогущим), а не плохим (слабым). Терапевту необходимо ограничить обращение к возможным реальным последствиям аморального поведения.

Нащупывание предполагаемой борьбы с совестью лишь вызовет реакцию, подобную той, которую продемонстрировал Вилли Саттон (Willie Sutton), когда его спросили, почему он грабит банки: “Потому что там находятся деньги”.

Неослабевающий акцент терапевта на реальной опасности грандиозных планов пациента не обязательно должен быть лишен юмора лишь потому, что дело имеет слишком серьезные последствия.

Одна моя коллега, известная своим талантом в работе с антисоциальными клиентами, сообщила о следующем добродушном подшучивании над машинным вором, находившимся под судом:

“Этот мужчина объяснял мне, насколько выдающимся был его план, который был им почти осуществлен, но преступление не совершилось из-за случайной неувязки. По мере того, как мой клиент говорил, он все более и более возбуждался и воодушевлялся, и я с некоторым восхищением признала, что он почти удрал на украденной им машине. Я начала чувствовать, что мы стали почти заговорщиками. Постепенно он настолько увлекся, что спросил меня:
– Вы бы сделали что-нибудь наподобие этого?
– Нет, – ответила я.
– А почему нет? – спросил он, немного спускаясь с небес.
– По двум причинам. Во-первых, всегда подводят какие-то мелочи, даже если план превосходен. Жизнь не поддается контролю. А потом я бы без моего согласия попала в тюрьму или в психиатрический госпиталь, как вы, и вынуждена была бы разговаривать с каким-то сморчком, которого не выбирала. А во-вторых, я бы не сделала этого, потому что у меня есть кое-что, чего нет у вас – совесть.
– Да-а, – протянул он. – А вы не знаете, как я мог бы заиметь хотя бы одну их них?”

Конечно, первый шаг в развитии совести (или, технически, супер-Эго) состоит в том, чтобы позаботиться о каком-то человеке в той степени, в которой это важно для него. Терапевт направляет пациента к более ответственному поведению без морализирования – просто являясь последовательным, не карающим и не поддающимся эксплуатации объектом. Гринвальд (Greenwald, 1958, 1974), работавший с антисоциальными людьми общественного дна Лос-Анджелеса, описал, как ему удавалось налаживать связь с ними таким образом, что они его понимали. Он утверждает: поскольку сила – единственное уважаемое антисоциальными людьми качество, именно сила является тем, что должен прежде всего продемонстрировать терапевт. Гринвальд (Greenwald, 1974) приводит следующий пример:

“Ко мне пришел один сутенер и начал обсуждать свой способ жизни.
– Вы знаете, я стыжусь показать себя и тому подобное, но все-таки это довольно хороший способ заработать, и многие парни хотели бы так жить. Вы знаете, как живет сутенер. Это не так уж и плохо – вы заставляете девчонок суетиться для вас. Так почему бы вам этого не делать? Почему бы любому так не жить?
Я ответил:
– Ты сопляк.
Он спросил, почему. Я объяснил:
– Смотри, я живу на заработки проституток. Я пишу о них книгу; этим я добиваюсь уважения и приобретаю известность; по моей работе сняли фильм. Я заработал на проститутках гораздо больше денег, чем ты когда-нибудь заработаешь. И, кроме того, тебя, подонка, в любой день могут арестовать и посадить в тюрьму на десять лет, а я в это время пользуюсь уважением, восхищением и имею отличную репутацию.
Это он смог понять. Парень увидел, что кому-то, кого он считал таким же, как он сам, известен лучший способ достижения тех же самых результатов”.

Гринвальд обладал своим собственным, довольно свободным, но в основе неподкупным стилем работы с психопатическими пациентами. Он не единственный терапевт, обнаруживший пользу принципа “выворачивания психопата наизнанку” или действия по принципу “кол – колом” (“conning the con”) – способа продемонстрировать, что он заслуживает уважения. Гринвальд в достаточной степени имел собственные психопатические импульсы, поэтому не чувствовал себя полностью отчужденным от эмоционального мира своих клиентов. Он сообщает о впечатляющих фактах: в течение второго или третьего года интенсивного лечения
психопатические пациенты обычно переживали серьезную и часто психотическую депрессию.

Гринвальд расценивает данный факт как доказательство того, что они стали относиться к нему подлинным образом, а не как к объекту манипуляции, и, осознавая это, погружались в состояние страдания в связи с собственной психологической зависимостью. Эта депрессия, которая проходит очень медленно, по сути своей сходна с описанными Кляйн (Klein, 1935) чувствами младенца второй половины первого года жизни, когда существование матери как отдельной личности вне контроля ребенка болезненно воздействует на него.

Народ и власть. Силаев.

"Социальную полемику, кто первый начал — российское общество или российское государство? — честнее завершить в сфере антропологии. Позволим себе несколько картинок на тему.

Одна из первых российских Дум. Не из тех, которые в конце 20 века, а из тех, которые в начале. На выходе из здания задерживали депутата. Он свинтил в уборной унитаз и пытался его вынести. «Поилку для свиней сделаю», — объяснил себя депутат от крестьянства, первый раз увидевший вещь. Все партии в парламенте так или иначе подразумевали эмансипацию народных масс. Октябрьская революция была неизбежна.

Теперь сценка из 20-х годов, от писателя Виктора Ерофеева. Иностранец приезжает в московскую гостиницу и просит швейцара его разбудить рано утром. «Если сам проснусь — разбужу», — отвечает швейцар. Что произошло? Человек отказался выполнять свою прямую работу. Ерофеев перебирает варианты. «Каждому давать взятку — дорого, с каждым пить водку и дружить — еще дороже, а что делать-то?». Сталинизм был неизбежен, выводит писатель-либерал.

Конец 80-х годов. Московские школьники пишут сочинение на тему, кем хотят быть. Большая часть девочек пишет «валютной путаной», среди мальчиков популярны «киллер» и «рэкетир». Те же профессии, названные по-русски, уже не так романтичны, но общая картина профориентации примерна ясна. Национальная разворуйка так, как она случилась, была еще не худшим из шоков. Лихие 90-е были неизбежны.

Во всех трех случаях сценарий примерно схож: люди начинают и проигрывают. Можно сказать: виновато плохое государство. Можно сказать: виновато несовершенное гражданское общество. Виноватят пофамильно: Сталин, Ежов, Берия, Чубайс, Березовский, добавить по вкусу.

А как все-таки точнее?
А точнее так: каждый народ заслуживает правительство, которое имеет, а если правительство имеет народ, то это скорее БДСМ-игра по любви, нежели изнасилование".

(с.Александр Силаев, "Критика нечистого разума")