Невозможность Ворон

Анархизм-биокосмизм.

В свое время делала доклад по газетам анархистов, и наткнулась на анархистов-биокосмистов.

Думаю, многим, кому повезло или не повезло попасть на этот дневник, это стоило бы почитать.

В Википедии, как оказалось, они тоже прописаны, так что:

"Биокосмизм — направление в российской философии и литературе начала 20-х годов ХХ века, основными принципами и целями которого были максимальная свобода личности и ее творчества вплоть до свободы передвижения в космосе, распространения влияния деятельности человека на всю Вселенную, достижения физического бессмертия, способности создавать и пересоздавать Вселенную, управлять временем, воскрешать умерших людей и т. д. Было связано с анархизмом.

Основателями биокосмизма были А.Агиенко (выступал под псевдонимом А. Святогор) и А.Ярославский. Началом этого течения считается создание двух литературных групп молодых художников и поэтов в Москве в декабре 1920 года в рамках Всероссийской секции анархо-универсалистов А. Гордина.

В 1921 г. Святогор и П. Иваницкий в статье «Биокосмизм» писали:"Вся предшествующая история от первых проявлений органической жизни на земле до солидных потрясений последних лет — это одна эпоха. Это эпоха смерти и мелких дел. Мы же начинаем великую эру бессмертия и бесконечности".

29 декабря 1921 г. А.Святогор и его сторонники подписали манифест, объявлявший миссию анархо-универсализма исчерпанной и распускавший все несогласные местные организации анархо-универсалистов. Они рассчитывали, что анархо-универсалисты признают биокосмизм. Последователи Святогора организовали свой клуб «Креаторий биокосмистов», а после и отдельную организацию — Креаторий российских и московских анархистов-биокосмистов. Хоть биокосмисты и продолжали считать себя анархистами, Святогор указывал на необходимость согласия с Советской властью, указывая, что власть сама исчезнет по мере победы революции.

С 1922 года биокосмисты начали издавать журналы «Биокосмист» (Москва, редактор А. Агиенко) и «Бессмертие» (Петроград, редактор А. Ярославский), в которых печатались материалы по биокосмизму, поэтические подборки, научно-фантастические произведения. Самым известным собранием сочинений биокосмистов стал сборник «Биокосмисты. Десять штук».

К биокосмистам принадлежали поэты Э. Грозин, Н. Дегтярев, В. Анист, И. Линкст, О. Лор, О. Чекин, Б. Гейго-Уран, художники В. Зикеев, П. Лидин. Биокосмические кружки существовали также в Иркутске, Омске, Киеве, Пскове. Только в 1922 году в Петрограде биокосмисты провели 45 поэтических вечеров и диспутов.

В 1922 г. начался распад Креатория: Петроградская группа биокосмистов во главе с А. Ярославским откололась от организации. Она устраивала вечера и лекции по регенерации, евгенике, омолаживанию, анабиозу. В ноябре 1922 года журнал Ярославского «Бессмертие» был закрыт Малым Президиумом Петроградского губисполкома по обвинению в порнографии.

Святогор организовал в ноябре 1922 г. совместно с епископом Пензенским Иоанникием Свободную Трудовую Церковь. Она провозглашала, что Христос своим воскрешением провозгласил бессмертие и жизнь во вселенной. Но в 1923 г. Святогор порвал и с этой церковью, став даже членом Центрального совета Союза воинствующих безбожников СССР."

___________________________________________________

Из первого номера журнала биокосмистов.

Радость Играющего Зверя.

"

Радость играющего зверя.

С тех пор, как предстали пред нами великие цели, мы твердим о великой правде и красоте. Мы твердим, что замызганные ассигнации необходимо заменить новым чеканом.
Но властны еще ходячие мнения, еще сильны чары мнимого, слишком прилипчивы общие привески. И как тут передать, что биокосмизм — это священнейший клич, что наш лозунг — это упругие мускулы и краснощекое здоровье, что в нашем девизе — чернозем и звезды, что в нашем кличе все: личность и свобода, коллектив и счастье.
Но вокруг мы видим признаки нового и в них находим опору. В самых разнообразных сердцах выростает одно и то же чувство, одна и та же воля. Новые открытия и лозунги потрясают самые твердые столпы ходячих чеканов. Невозможное становится возможным, немыслимое — мыслимым. Будто звезды сходят на землю, или земля сдвинулась со своей орбиты. Так еще никогда не было.
Биокосмический подъем свидетельствует  о внутреннем сдвиге масс. Массовый голод по вечному, голод по космосу — вот наша основа. В этом стремлении — залог грядущих новых и ярких достижений. Только желая в космос, стремясь в безсмертие можно вступить на путь великого творчества. Великое творчество вдохновляется широким размахом великих задач.
Биокосмический сдвиг масс усиливает наше чувство реальности. Он укрепляет наш порыв. Он свидетельствует, что предпринятая нами поездка по земле во имя безсмертия и жизни в звездах должна перейти в массовое движение, в крестовые походы, в переселение народов, в колонизацию планет.
Биокосмический сдвиг масс укрепляет нашу непримиримость. Наши удары по мнимому, срединному, зайцеухому должны быть метки и беспощадны. В этой борьбе не может не повыситься наша мощь. В этих ударах крепнет наш пульс, выказывая нашу своеобразную силу.

Смысл жизни и красота обретены. Все бесчисленные пути мы об’являем мнимыми. Потому что открыта подлинная дорога. Дали ее безмерны, необозримы. Красота ее [с.1-2] непобедима. На этом пути не нужны ходячие ассигнации и мертвые привески. Этот путь — есть путь явлений сильных и широких.

Факел биокосмизма светит на гибель середины. Все, что исходит из традиции, что навязано шумихой, — необходимо отшелушить. Ведь биокосмизм — это новые шаги, это подвиги и трудные подвиги. Они явят стиль, нами пока предчувствуемый, они обозначат эпоху совсем иную, абсолютно великую.
Но для победы нужны силы. Нужен избыток силы радостной, играющей, ликующей. Тут хмурые физиономии бессильны, не нужны. Тут серьезные и только серьезные лбы недостаточны. Тут нужны всплеск, порыв, радужные брызги, наличность какой-то особой беззаботности, свободной отданности. Все это только в избытке силы.

Биокосмическое лицо улыбчиво, весело, на нем абсолютный смех. Смеющийся играет. Хорошее дело легко, как игра, и улыбчиво. Великое дело требует великого игрока. Мы провозглашаем веселость и радость, как принцип. Да здравствует улыбка и смех. Мы утверждаем игру, как избыток силы, как внутреннюю свободу.
Утверждая игру и смех, мы уподобляемся ликующему зверю. Это совершенная правда! Мы даже хорошо не знаем, что прежде зверость или биокосмизм. Вернее — это один упруго смотанный клубок. Жажда личного бессмертия — это звериная, пышущая жаром любовь к себе. Это зубы и когти, чтобы защищаться, чтобы противостоять смерти. Это отвага безрассудная и хитрая. Это оборотство, чтобы обрести свободу. Это зоркость благородного хищника. Это быстрота птицы, переходящая в быстроту космического мотора. Вот почему мы провозглашаем звериность, бестиализм.
Нужно ощутить в себе зверя, взыграть и возликовать. Нужно учиться абсолютному нюху у пса, инстинкту у насекомых, хозяйственному добродушию у медведя, гедонизму у ящерицы, победе над темными силами у петуха. Но это особый зверь. Глубоко этический, высоко эстетический, аристократический зверь. А не какое-нибудь животное. Прежде всего аристократизм, но который обращается к массам, к человечеству.

Радость играющего зверя — вот точка отправления и стимул нашего движения. Это совершенно новое и в то же время прадревнее начало. Мы обращены к прадревней основе творчества. Она в нашем неистребимом инстинкте безсмертия, в нашем напоре в космос. Что-то древне вавилонское в наших днях. Какое-то новое звездочетство. Новой библии открывается первая страница. И Лазарь уже приготовился к выходу из могилы. И крепнет уверенность, что так будет, что так должно быть, что иначе не может быть, что так уже есть.
Но чтобы сложилась, связалась, сковалась новая эпоха — нужно, чтоб дело стало общим. Нам не нужны зрители и клакеры. Нам нужны соучастники, сотрудники, соратники. Не подозрительное братство, но деловое соратничество. Только такое творчество проникнет все проявления жизни. Только такое творчество гарантирует победу над смертью. Биокосмизм должен стать массовым движением. В этом залог великого возрождения страны и земли.

Биокосмическое творчество победит. Потому что безсмертие и космос не отразимы и всеобщи. Эта победа может быть отсрочена — ведь путь труден — но она будет. Эта победа будет победой над разделением, над жуткой разобщенностью, что дала история в своих мнимых путях. Эта победа будет победой сказки и чуда. Победой космических моторов. Победой омолаживающего Штейнаха и воскресающего Христа."

Мне лично по стилю и содержанию очень многих современных авторов напоминает - от интернациональных дианетиков с их "Мостом в 48 ступеней" до современных русских натхов, лайя-йогов и каула-тантриков. 

История русской философии последние 100 лет стоит практически на одних концепциях...